Касание Воды

Первое время медведь просто бродил по башне, разглядывая различные магические детали вроде того шара, парящего посреди одной комнаты, на котором были очертания материка, закрашенные ярко-оранжевым с надписью «Неймерия», а странное свечение от этой геометрической фигуры в виде миллионов святящихся огоньков разливалось по абсолютно пустой черной комнате, напоминая страннику звездное небо. Другой раз он разгадывал тайну висящих в воздухе подсвечников, освещавших очередную комнату не хуже солнца в полдень; проводил рукой по песку, рассыпанному по полу за дверью, где все превращалось в пустыню, и это занятие часто успокаивало его и приводило мысли в порядок. Потом он пытался понять написанное на эльфийском языке в старинных книгах, которые были повсюду — на разных этажах и в разных комнатах. Но каким бы чудесным и завораживающим ни казалось все вокруг, Сарвилл все время думал только об одном — как убить Магистра Стихий.

Магистр явился медведю день на третий или пятый после попытки побега странника и, посоветовав все ближайшее время изучать представленную в его покоях литературу, исчез на глазах и не вернулся до сих пор. Сарвилл понимал некоторые слова на эльфийском языке в этих книгах, но ни один абзац из них не помогал ему усовершенствовать свои магические способности, как изначально предполагал он. Они являли собой лишь высокие философские умозаключения и нисколько не помогали раскрыть силу, спящую внутри него. Через некоторое время странник стал даже подозревать, что Магистр Стихий таким образом тянет время, чтобы воплотить в реальность свои зловещие планы, и вовсе не хочет обучать его магии, нарушая свое слово, данное в безвыходной ситуации. Однако деваться было некуда, и пленник продолжил изучать Башню Стихий со всей древней литературой, находящейся внутри нее.

Книга «Skluille Eil’hanne», которая понравилась Сарвиллу больше всего, изобиловала премудростями наподобие: «Слушай свой внутренний голос и следуй за ним, как следует дитя за своей матерью. Только это поможет тебе поступить правильно и сохранить совесть, которая неустанно исчезает с каждым новым несоответствующим поступком», «Избавься от эмоций. Ни счастье, ни горе не принесут тебе того равновесия, обрести которое можно, лишь сняв с чаши весов и то и другое», «Если удалось тебе создать что-то чудесное, значит, под силу будет воздвигнуть необычайное» и другими цитатами, которые странник с трудом мог перевести и понимал лишь дословно.

Сегодня он вновь перечитывал и пытался понять оставшиеся заметки в этой книге, и, когда от нетерпения уже готов был бросить ее в стену, на пороге его комнаты появилась исполинская фигура магистра.

— Пора.

— Наконец-то! — ликующе отозвался медведь и отложил книгу в сторону.

— Ты готов услышать правду, — сказал маг писклявым голосом. — Оденься и спускайся на два этажа ниже. Сегодня мы будем ужинать вместе.

Странник сперва растерялся, но потом уверенно посмотрел на волшебника, давая понять, что он будет, и, быстро натянув серую тунику и зачесав волосы на затылок, спустился в обеденный зал, которого, он был готов поклясться, не было здесь прежде.

— В этой комнате били фонтаны. Здесь и здесь. На этом месте был небольшой пруд, обложенный серыми камнями. Я точно помню, — обратился он к сидящему за столом магистру, по правую и по левую стороны от которого располагались по два жреца.

На этот раз маг промолчал, уподобляясь жрецам, которые ни слова не произнесли с момента появления узника в Башне Стихий. Кроме того, что в красном, который приходил к страннику во сне.

То, что было настоящим садом с зелеными растениями, бабочками, щебечущими птичками и рыбами, плавающими в кристально чистом пруду, сейчас стало обеденным залом. Огоньки цеплялись к подсвечникам, витающим в воздухе, освещая просторное помещение; картины с нарисованными на них полями, лесами, животными и небесами украшали стены, а стол был усыпан яствами, изобилия которых страннику еще никогда не приходилось видеть. На одной из картин был изображен точь-в-точь тот сад, в котором Сарвиллу непременно приходилось бывать прежде.

— Ешь, — скомандовал магистр, не показывая лица из тьмы капюшона, а лишь сверкнув глазами оттуда.

Тарелка и приборы были только у медведя, что заставило его засомневаться и помедлить.

— Если бы я хотел тебя убить, столь изощренные методы мне бы не понадобились. Ты не больше, чем клоп, представляешь для меня опасность.

Страннику хотелось все же выяснить, отчего магистр отказывается есть в его присутствии, но обычной догадки о том, что ему нету физической потребности, оказалось достаточно, и он промолчал.