Касание Воды

Ноэми растерянно посмотрела на всех магов, которые в этот самый миг смотрели на нее глазами, полными надежды, но чем дольше она не отвечала, тем меньше блеска оставалось в глазах у присутствующих.

— Нет. Он в Башне Стихий.

Ветер разочарования пронесся по сидящим перед Ноэми и вернулся обратно к раздосадованной чародейке.

— Это безнадежно! Мне надоели пустые надежды! Я желаю ехать в Творс! — вдруг донеслось с задних рядов. — Кто поедет со мной?

— Творс? — в недоумении произнесла Ноэми. — И что вы там будете делать? Все маги в Творсе приносят присягу императору. В конце концов, вы хотите воевать за себя или за Творс?

— По крайней мере, Творс реальная империя, где маги могут существовать, — не унимался мужчина, — а не пустая надежда на светлое будущее. Хотите умереть в этом паршивом городе? Валяйте! А я ухожу.

Старец поднялся с места и пошел к выходу. Следом за ним, разочарованно мотая головами, последовало еще несколько магов.

В помещении повисла тишина. Сейчас Ноэми не могла заставить волшебников безоговорочно поверить в то, что странник обязательно придет, как это делал Вастерас. Быть может, старый эльф все видел своими глазами и поэтому мог убеждать бедных магов так хорошо, что ни у кого не оставалось сомнений. Но Ноэми… Ноэми и сама уже не верила, что все получится, и поэтому не могла нагло лгать оставившим в своих сердцах надежду магам, что они непременно освободятся. Сарвилл был в Башне Стихий и, возможно, не выжил. А маленькая синеглазая девочка, сидящая на руках у двух лишенных всех благ родителей, должна была поверить в то, что завтра не придут Защитники и не убьют ее семью.

— Знаете что? — вдруг начала Ноэми. — Идите! Все, кто хочет присоединиться к Творсу или убежать в леса, — бегите. Прячьтесь, пока вас не поймала стража и не начала пытать до смерти в надежде узнать все наши тайные места встреч. Ведь под пытками вам придется умереть, потому что вы не выдадите остальных, — так же благородно, как другие маги, которые, лишаясь пальцев и других конечностей, попав в плен и умерев в муках, не выдали нас. Каждый из вас ходит на совет как в храм. Молиться и просить Касандру снизойти и позаботиться о загнанных в ловушку душах. А Касандра не появляется, ей нет дела. Но мы готовы ходить сюда каждый раз, как позовут, и молить о пощаде. Ступайте же! Уходите!

Чародейка замолкла. Маги сидели не шевелясь и даже не думали уходить прочь.

— Чего вы ждете? Сарвилл Кхолд сейчас находится в Башне Стихий, и, вполне возможно, что его, как и Вастераса, уже нет в живых. Мы проиграли. Понимаете? И, возможно, присоединиться к Творсу и умереть во имя интересов империи — сейчас действительно лучший выход, чем тот, что всех нас выловят по дороге на очередное собрание.

Все молчали и не двигались. Лишь крысы перебегали по полу. В одном углу уже накапало так, что теперь на том месте разрослась лужа и издавала звук падающих капель, которые теперь с легкостью можно было расслышать. Их никто не перебивал. Эти капли никто и не хотел перебивать. Возможно, просто не знал каким образом.

— Но если вы хотите знать, что буду делать я… Я буду стоять насмерть за свою свободу до тех пор, пока мне и моим близким…. — Она еще раз посмотрела на маленькую девочку. — Или таким детям, как этот ребенок, не будут открыты все возможности этого мира, который принадлежит магам в такой же степени, как и любым другим людям и нелюдям на всей Неймерии. И я либо буду свободной. Либо умру.

Недолго после того, как Ноэми закончила свою речь, в помещении было тихо.

— Мы с Айриком можем отправиться в Башню Стихий за странником, — неожиданно заявил молодой человек из первого ряда с рыжими волосами, сползающими на глаза. — Если он там, то вызволим его.

Слова мальчишки воодушевили других магов, и те тут же принялись говорить вслух, перебивая друг друга и желая помочь.

— Я тоже хочу пойти с Тулом и Айриком! — выкрикнула молодая девушка, совсем еще юная для волшебницы.

— И я!

— Я тоже хочу пойти.

Наконец сердце собрания забилось и принялось гонять жизнь по застывшим до этого жилам.

Ноэми увидела волшебников совершенно с другой стороны. Конечно, и сейчас они были измученными, бледными, больными и голодными, но что-то в них поменялось. Огонь разгорелся в их глазах, и те, кто был готов уйти, теперь остались и влились в общую бурю разговоров и обсуждений.

Ноэми невольно улыбнулась, не веря тому, что у нее получилось.

— Я сама лично определю тех, кто отправится за странником, — заговорила она, а тишина, которая, казалось, уже испарилась насовсем, вернулась. — Тул, Айрик и Жельева. Вы втроем не привлечете внимания, но и сможете за себя постоять. Вы пойдете к Башне Стихий. Стойте. Прежде я хочу сказать всем кое-что. Обратного пути не будет, понимаете? Выйдя сейчас на улицу, мы начнем ту войну, о которой так часто говорил Вастерас. Война невозможна без смерти. Многие из нас умрут.

То, что разносилось из уст Ноэми под невысоким куполом, приглушало тот пыл, который изобиловал здесь прежде.