Кащенко

Кстати, эта избирательность нашего героя многим казалась подозрительной, поэтому время от времени на него писали доносы относительно его революционно-демократических связей — и это несмотря на положительную оценку его врачебной деятельности. Сохранились некоторые образцы подобного жанра: «Прислуга без ведома врача Кащенко не решается допускать членов полиции в больницу, а сам Кащенко не разрешает видеть гласных поднадзорных потому, что появление полицейского мундира может будто бы повлиять на ухудшение здоровья больных. Кроме того, в продолжение зимы и лета под предлогом поправления здоровья больных в той же психиатрической больнице по распоряжению врача Кащенко устраивались танцевальные вечера, на которые допускались по билетам только те лица, которые знакомы Кащенко и больничной прислуге. Все это вместе взятое не может не навести на подозрение, что врач Кащенко вполне сочувствует деятельности социалистов и дает им возможность укрываться у себя в больнице, видеться с кем надо и тем самым освобождает от всякого надзора со стороны полиции».

Подобные донесения периодически омрачали жизнь нашего героя на протяжении очень долгого времени. Именно они дали повод советским биографам говорить о Кащенко как о профессиональном революционере. И действительно, шли десятилетия, а он по-прежнему сочувствовал участникам демократических движений, со многими встречался: в их числе марксисты П. Н. Скворцов, М. Г. Григорьев, Я. М. Свердлов, позже он знакомится с будущими наркомздравами М. Ф. Владимирским и Н. А. Семашко. И, как говорят, нет дыма без огня. Известен факт, что в 1895 году доктор Кащенко выдал известному революционеру Аполлону Карелину документ о том, что тот находится в его больнице и не может явиться в Вологодский окружной суд, где должно было разбираться его дисциплинарное дело как адвоката. Благодаря этому документу дело не было рассмотрено в течение шести месяцев и оказалось прекращено. Отчет о дисциплинарном проступке министр юстиции России Н. В. Муравьев не получил, и Карелин не был исключен из рядов адвокатуры.

При этом революционной деятельностью Кащенко в данный период совершенно точно не занимался. Каждым человеком движут определенная мотивация и желание реализоваться в совершенно определенной области. Для Петра Петровича созидание оказалось гораздо важнее разрушительного революционного процесса. Он перестал быть революционером, но тот факт, что ему это продолжали приписывать, является ключом к пониманию его характера. Важнейшей чертой его личности была независимость, видимо, унаследованная от казачьих предков. Причем она никогда не выражалась через мелочные конфликты, но лишь через силу убежденности в своей правоте и ощущения своей профессиональной ценности, что давало ему возможность игнорировать внешние обстоятельства. В то же время после своего московского провала Петр Петрович научился хорошо чувствовать ту грань, за которую переступать нельзя. Поэтому, несмотря на все попытки доносчиков, а также обиды медиков, не попавших в его компанию, ему все сходило с рук.

Еще одна яркая черта преобладала в его характере — повышенное чувство собственного достоинства, возможно, тоже унаследованное от казачества. Кащенко испытывал его одинаково сильно по отношению и к себе, и к окружающим. Возможно, в том числе из-за этого революционные идеи так захватили его в юности. И конечно же, по этой причине его всегда любили пациенты, ведь он не видел в них недолюдей, как, к сожалению, многие другие врачи. В его представлении душевная болезнь являлась бедой человека, а вовсе не пороком, за который можно презирать. В итоге и революционной деятельностью он скорее всего занимался прежде всего потому, что был гуманистом в практическом и самом прекрасном значении этого слова. Сочувствие и неравнодушие к людским бедам заставляли его как бороться с истязанием пациентов в психбольницах, так и помогать своим друзьям-революционерам.

Глава девятая. О пище духовной, научной и просто здоровой

У читателя может сложиться впечатление, что всё, чем занимался Кащенко изо дня в день, ограничивалось лишь организацией работы психиатрического стационара да периодическим музицированием. Это, конечно, далеко от истины. В работе нашего героя достаточно важное место занимала наука. Именно при нем в нижегородской больнице начались занятия по анатомии нервной системы, стали выполняться экспериментальные работы, применялись новые тогда физиотерапевтические методы лечения. В 1891 году Петр Петрович стал членом-корреспондентом Московского общества невропатологов и психиатров.