Катаклизьма. Сетевая Сага.

Тень набежала на лица, - покорёжила, скривила, смяла. Гул голосов - грозный, протяжный - таящим в себе беду вороном заметался в зловонной, смердящей разлагающимися на полу останками пищи, атмосфере помещения. Стены встряхнуло от топота ног, сопровождаемого криком, - то слесаря, повскакав, засновали, суетливо забегали и, не жалеючи бранных слов, принялись на все корки ругать, сволоча и посылая по матери, обидчика их всеобщей любимицы, безвинной и кроткой девицы, Пелагеи Григорьевны, стрелочницы.

Сумятица, ежесекундно набирая силу, росла и ширилась, будто квашня [1]

на дрожжах; угрозы в адрес Исидора Петровича нескончаемым потоком сыпались из разомкнутых ртов. Повальная - лихорадке под стать! - истерия слесарей нарастала, тон её повышался. И вот, наконец, настал апогей! Шум, исходящий из штаб-квартиры наружу, сделался столь значителен и громок, что даже сам невольный виновник его, наш давнишний знакомец Исидор Петрович, сибаритом сидящий в своём замечательном офисе, был, как то знают читатели, потревожен на малое время долетевшими до слуха его призывами к зверской расправе над каким-то, - глазам бы его не видать! лет на сто на Руси всякой сволочи припасено! - совершенно для него неведомым, гадом. Впрочем, как мы помним, он не нашёл тогда сколько-нибудь значимых причин для беспокойства, посчитав всё это - блажат-де слесаря! забавляются! - сущей мелочью, не стоящей его внимания. Да и стихло к тому же, - то "Профессор" громыхнул непредвиденно столь безудержной, полной ярости - от души! - матерщиной, помянув между делом и бога и чёрта, и мать, и отца, что дебош тут же взял и угас, уступив тишине, - отшумели бои! отшумели!

Тишь... Гладь... Благодать!

___________________________________________

[1] - Квашня - здесь: забродившее тесто, опара.

___________________________________________

***

Ажиотаж сошёл на нет, как вешний лёд.