Катя едет в Сочи. И другие истории о двойниках

Начинала обычно с левого верхнего угла, а потом грамотно прочёсывала весь квадрат, собирая слова, как чернику: «лев», «лево», «велосипед» (вау!), «сип», «спор», «спора», «спорт». Если рядом «Т» и «Р», это всегда урожай – особенно когда вблизи найдутся «К» и «О». Трок, корт, крот, тор, рот, рок, кор, а если «А» – то кора, арк, акр, а если две «А» – то «рака», «арка», «кара», а если «Н» – Коран, рано, кран, крона, аркан… Овин превращался в вино, вина – в ниву и наив, рота – в Таро и Тору, не говоря уже про трот, торт и, если повезёт, трут. Глаза жгло, подушечки пальцев горели, азарт бесновался и вопил, но Комарова ничего этого не слышала – потому что Игра громко кричала ей «вау!». Она составила слово «удобоваримый» и слово «неудобоваримый»!

В очередной раз терзаясь ожиданием, пока восстановятся жизни, Комарова скачала игру на планшет под другим ником – Москито. «Комар» по-английски, что подтвердила вкрадчивая репетиторша Лариса Борисовна. (Точно в парике! Пар-пари-парик-парикмахер-хер-мари-прах-храм-крап-парк-пир-крип-хриппим-мир-карп-кари-прима!)

Слова «хер», «сука» и «лох» Игра признавала, но прочие дерзости пресекала решительно, выдавая краткий звуковой сигнал, раздражающий не хуже остренькой боли, которая с недавних пор колола Комарову в груди и под мышками.

Надо бы провериться, но когда, если вся жизнь – игра, а сухой остаток подъедали работа и быт? Невинная аркада, где Губка Боб бегал от Планктона, не сумела в своё время подчинить Комарову, зато с этим справились бесконечные квадраты бесчисленных слов (так и не удавалось составить все 170 из указанных – максимум половину, хотя она была уже «Властелином слов»!).

Ваня – теперь не школьник, а студент-философ – однажды спросил:

– Мать, ты у нас игроманом заделалась?

Комарова буркнула что-то – в духе, дескать, должна же я хоть как-то расслабляться?

К тому же это бесплатно – никаких ставок, никакого крупье, сметающего фишки с поля, что твоя уборщица. Подсказками, на которые Игра предлагала тратить баллы, Комарова брезговала, только раз случайно нажала на поле «Подсказка» – и через весь квадрат пробежало жёлтыми клетками слово «одномоментный». Игнорировать «одномоментного» было трудно, Занзара злилась, проиграла бой – и сама себя потом казнила за косорукость. Вообще-то у неё под аватаркой стоял девиз «Играю без подсказок».

Отныне, просыпаясь по утрам, Комарова первым делом вспоминала с блаженством, что у неё целых пять жизней на планшете! Богатство! И ещё пять на телефоне, а если посмотреть бесплатное видео, то будет шесть!

Так продолжалось примерно год, а потом её отправили в Стокгольм на учёбу для веб-дизайнеров. Улетала, когда в мире только-только объявили пандемию, Китай уже закрылся, но в Европе пока было относительно спокойно. Комарова сыграла семь партий в аэропорту и десять в самолёте в режиме офлайн, для тренировки. Мальчик, сидевший в кресле рядом, косился на неё с уважением: сам он методично уничтожал зомбаков в Dying Light-

2, пока его мама спала с напряжённым выражением лица. На правом ухе той мамы висела одноразовая защитная маска с бордовыми следами помады: маски внезапно пропали изо всех аптек, но сестре Наташке удалось где-то урвать два комплекта по три штуки, и один она всучила Комаровой.

Учёба в Стокгольме оказалась не настолько занятной, как три тура подряд с игроком под ником Просто Серёжа: у них был разрыв каждый раз в несколько очков, но Занзара всё-таки побеждала, и Просто Серёжа, заподозрив её в обмане, объявил игру без подсказок (цена 200 очков). Иначе не проверить, жульничает ли противник. Комарова хмыкнула, засучила рукава и наваляла Просто Серёже так, что он отполз на какое-то время, а потом прислал ей приглашение вступить в клан «Вперёд, Сургут!». Комарова вежливо отказалась – игровые кланы интересовали её даже меньше, чем виртуальные бороды.

Подобных приглашений было много, они падали в специальную папку для личных сообщений. Игра рекомендовала Комаровой занести игрока в чёрный список, если он позволяет себе оскорбления – неужели такое бывает? Любители составлять слова в квадрате 5 × 5 представлялись Комаровой мирными и в целом похожими на неё саму – измученную работой немолодую мать восемнадцатилетнего Вани, с которым у них день ото дня было всё меньше общего. Комарова выполняла все предписанные материнским кодексом действия: готовила, пусть и без затей, завтраки-ужины, стирала носки и рубашки, выдавала деньги на обед и раз в неделю – карманные. Ваня ласково звал их «кармашки», а Комарову – «мать».

Она предпочла бы «карманные» и «маму».

На шведских курсах было много русских со знанием английского языка, но знали они его примерно так же, как Комарова, – за пределами терминов плавали, не решаясь отпустить бортик. Было стыдно и скучно отсиживать обязательные часы, оплаченные директором агентства, – больше скучно, чем стыдно. К тому же угнетала несделанная работа, которую пришлось оставить дома: хуже нет, когда сайт готов наполовину.