Казачий крест

– Не стреляй первым, – негромко произнёс Григорий. – Пусть покажут, чего делать станут. Может, и обойдётся.

Но его надежды оказались напрасными. Степные кони, учуяв казацких лошадей, принялись фыркать и зло скалиться. Потом один из них звонко заржал, и Матвей с возмущением услышал, как его собственные лошади отозвались в два голоса.

– У-у, волчья сыть, – прошипел парень, перехватывая пистолет поудобнее.

Степняки тут же насторожились, и парень мрачно зашипел, словно гадюка, увидев, как степняки принялись щёлкать затворами. У семерых из десятка были винтовки. Двое приготовили луки, а последний снял с луки седла аркан. Похоже, из всего десятка он был самым ловким в обращении с этой штукой.

Красная черкеска Григория сияла на фоне зелёных кустов, словно флаг. Ногайцы подскакали к биваку и, ловко осадив коней, принялись осматриваться. Кузнец продолжал стоять, словно памятник, держа карабин в опущенных руках.

Один из кочевников что-то гортанно скомандовал, и один из обладателей луков вскинул своё оружие. Не раздумывая, Матвей вскинул пистолет и с силой нажал на спуск. Тяжёлая пуля вышвырнула лучника из седла, а всё пространство между телегой и всадниками заволокло пороховым дымом. Бросив пистолет, парень выхватил из кобуры второй ствол и, наведя его на степняка, отдавшего команду, снова выстрелил.

Григорий, воспользовавшись возникшей суматохой, шагнул в сторону и, ловко прижав приклад к плечу, снял ещё одного степняка. Бросив второй пистолет, Матвей взялся за метательные ножи. Благо между ним и противником было не более семи шагов. Тяжёлые, отточенные до бритвенной остроты ножи с сердитым жужжанием сверкали в воздухе, вонзаясь в жилистые тела.

Спустя примерно двадцать секунд после того, как прозвучал первый выстрел, в сёдлах осталось только двое кочевников. Ножи у Матвея кончились. Григорий успел снять ещё одного воина, а парень, увидев, что степняк разворачивает коня, одним плавным движением распустил кнут. Выскочив из кустов, он резко взмахнул рукой, и уже начавший разгоняться всадник, захрипев, вылетел из седла, со всего размаху грохнувшись о землю.

Продолжая натягивать кнут, парень, быстро перебирая руками, подскочил к упавшему и, выхватив из-за голенища нож, одним резким ударом всадил его кочевнику в грудь.

– Зря рисковал. Я б его из карабина снял, – проворчал Григорий.

– Ага, а потом за конями по всей степи гоняться, – проворчал Матвей в ответ, всаживая нож в грудь следующему степняку.

– Не придётся. У них кони к бою привычные. Далеко не уйдут, – усмехнулся кузнец в ответ, добивая тяжело раненного кинжалом.

– Зато шуму меньше, – не уступил парень. – Сам баял, что нам теперь шуметь не след.

– Да уж, крепко тебя пластуны выучили ножами орудовать, – хмыкнул Григорий, наблюдая, как парень проводит контроль. – Неужто не мутит с эдакого? Я-то попервости едва кишки не выплюнул, когда своего первого врага срубил.

– Врага щадить – по станицам вдов плодить, – ответил Матвей старой казачьей пословицей.

– Это верно, – вздохнул кузнец, ловко отлавливая коней. – От бес, ещё и кусается, – возмутился мастер, едва успев отдёрнуть руку от зубов косматого пегого коня.

– Оставь, бать. Я сам, – усмехнулся Матвей, перехватывая у него повод злобного зверя.

Конь фыркнул, учуяв запах сгоревшего пороха, и, насторожившись, резко дёрнул головой, норовя дотянуться до руки неизвестного человека. Ожидавший чего-то такого Матвей быстро отвёл руку и, не раздумывая, ответил злобной скотине ударом кулака в нос. Явно не ожидавший такой оборотки конь всхрапнул и, потряся головой, уставился на парня с заметным уважением. Потянув за повод, Матвей подвёл его к ближайшему крепкому дереву и, привязав, принялся рассёдлывать.

Сняв с коней сёдла и потники, казаки принялись потрошить седельные сумки. К огромной радости Матвея, ногайцы были вооружены тремя трёхлинейными карабинами и тремя винтовками Бердана. У ещё двоих нашлись дульнозарядные капсюльные ружья. Судя по одежде и амуниции, это были самые бедные в десятке воины. Даже у лучников одежда была гораздо богаче украшена.

– Повезло нам, Матвейка, – весело хмыкнул кузнец, быстро проверяя карабины. – Почитай на всю семью оружия добыли. И тебе, и матери.

– Глянь, бать, – позвал Матвей вместо ответа.

Из перевёрнутой сумки главаря выпал длинный револьвер и кожаный, глухо звякнувший мешочек. Подхватив оружие, парень неожиданно понял, что именно держит в руках. Револьвер Смит-Вессона под русский сорок пятый калибр двойного действия, со стременем под средний палец.

– Похоже, они армейский патруль побили, – задумчиво проворчал кузнец, забирая у него револьвер. – Точно, стреляли из него, а почистить знаний не хватило. Потому в сумке и возил. Не знал, как с ним правильно обращаться.

– Зато я знаю, – решительно заявил парень, забирая у него оружие.

– Доложить бы надобно, – помолчав, высказался Григорий.

– Вот в станицу вернёмся, и доложишь. А тут что с бою взято, то свято, – отрезал Матвей, принимаясь потрошить вторую сумку и всем своим видом показывая, что трофеев отдавать не намерен.