Казачий крест

– Тут и спору нет, – тихо рассмеялся кузнец, явно одобрявший такой подход сына к трофеям.

Быстро разобрав добычу, казаки сложили в телегу всё нужное и то, что можно будет использовать в хозяйстве, после чего, не сговариваясь, дружно уставились в сторону балки.

– Что с телами делать станем? – помолчав, задумчиво поинтересовался Матвей.

– А чего мудрить. Там, в балке, отнорок небольшой имеется. Туда снесём да после край осыплем.

– Отнорок выше родника или ниже? – быстро уточнил Матвей.

– Ниже, – понимающе кивнул кузнец. – Верно думаешь. Неча добрый родник мертвечиной поганить.

– Так и сделаем. Но прежде надо в их поясах да сапогах глянуть, – кивнул Матвей, вспомнив кое-что из некогда прочтённых книг.

– Вот снесём туда и глянем. Не станешь же ты их сапоги таскать?

– Ещё чего, – фыркнул парень. – Те сапоги и слова доброго не стоят. Да ещё и носы у них загнуты.

– То специально сделано, чтобы ловчее было ногу в стремя вставлять, – кивнул кузнец, направляясь к ближайшему трупу.

Перетаскивание тел в отнорок и подкапывание склона распадка заняло у них всё время до вечера. В поясах степняков нашлось в общей сложности два десятка серебряных и горсть медных монет на общую сумму двадцать три рубля семь копеек. В сапоге же главаря нашёлся золотой пятирублёвик. Сидя у костра, Григорий задумчиво катал монеты по ладони.

– Похоже, заплатили им за тот патруль, – не удержавшись, высказал Матвей свою версию. – Уж больно много денег у одного десятка нашлось.

– Так и есть, – кивнул кузнец. – Не иначе опять османы принялись воду мутить.

– Ну, значит, теперь тебе точно есть о чём старшинам докладывать, – пожал Матвей плечами.

В котелке закипела вода для чая, и казаки замолчали, отдавая должное походному кулешу. Поужинав и напившись чаю, они раскатали кошму и, накрывшись бурками, спокойно уснули. Собранный табун коней охранял их не хуже сторожевых собак. Особенно кони степняков. Эти лохматые невысокие кони никогда не знали конюшни и были привычны отбивать атаки хищников самостоятельно. Так что чутьё у них не уступало собачьему.

Утром, не спеша позавтракав, казаки отправились искать то, за чем и приехали. Поднявшись выше родника, кузнец свернул в очередной отнорок и, остановившись, рукой указал на свежий раскоп.

– Вот тут искать надо. В прошлый раз пушки прямо из стены торчали. А в этом я обломки добыл, едва пару раз лопатой копнув.

– А сколько пушек было? – задумчиво уточнил Матвей, оглядывая стену распадка.

– Три тогда взяли. А сейчас одни обломки. Почитай, на полствола.

– Выходит, четыре. Ладно. Значит, будем искать, – хмыкнул парень и, перехватив лопату, принялся откидывать песок.

Судя по грунту, его догадка о речном побережье оказалась правильной. Песок и вправду был очень похож на речной. Высота этой прослойки была метра два. Перекидав примерно два-три кубометра песка, Матвей вдруг услышал лязг, и осыпавшийся песок обнажил кусок пушечного ствола.

– Есть! – радостно выдохнул парень.

– Ох, и удачлив ты, Матвейка, – растерянно проворчал кузнец, перехватывая у него лопату.

Ловко откидав грунт, он обнажил ствол почти на всю длину и, ухватившись, одним сильным движением вытащил его наружу. Не удержавшись, Матвей первым делом заглянул в жерло и тут же обижено скривился. Ствол был забит песком. Подхватив валявшуюся рядом палку, он принялся выковыривать его. Минут через десять такой возни ветка упёрлась во что-то очень твёрдое. Положив её на ствол, Матвей измерил глубину и, хмыкнув, удивлённо протянул, оглянувшись на отца:

– Бать, а ведь в ней что-то есть.

* * *

Тихо ругаясь, Григорий старательно выковыривал из ствола свинцовую заглушку. Выбив песок, они с грехом пополам разобрались, что нижняя треть пушки залита свинцом, как и запальное отверстие. Матвей принялся задумчиво оглядываться в поисках чего-то подходящего, чтобы расковырять её, когда кузнец, достав из телеги один из трофейных клинков, занялся делом. Глядя, как он безжалостно орудует саблей, парень не удержался и, кивая на саблю, спросил:

– Бать, а мы их разве перековывать не станем?

– На кой? – презрительно фыркнул кузнец. – Сталь паршивая, да и уходу толкового за ней не было. При хорошем ударе того и гляди развалится. Её сразу в переплавку, да ещё толковых сплавов добавить. Тогда что-то и получится.

Словно в поддержку его слов клинок сабли, глухо брякнув, вдруг действительно сломался. Сплюнув, Григорий достал из телеги ещё одну саблю и продолжил работу. Спустя два часа такой возни заглушка, наконец, оказалась разрезанной и вытряхнутой из ствола. Следом за свинцом оттуда же высыпалось несколько горстей серебряных монет. Быстро расковыряв запальное отверстие, кузнец сунул в ствол горящую ветку и, убедившись, что выпало всё, подобрал с земли пару монет.

– Арабские, – внимательно рассмотрев их в свете крошечного костерка, уверенно заявил мастер.

– Выходит, их и не возьмут нигде? – удручённо поинтересовался Матвей.

– Чего это не возьмут? – не понял кузнец. – Возьмут, и ещё как возьмут. Это ж серебро, хоть монеты и старые очень. Ещё и за старину приплатят. Они ж как новые. Сам глянь.