Каждый день

Что можно сказать про эти пять–шесть минут, которые длится прекраснейшее произведение, которое буквально заставило меня переосмыслить все, что я до этого думал о музыке? Сказать, что мне понравилось, это не сказать ничего, промолчать или солгать. Буквально я услышал и понял, что фортепианная музыка может притягивать к себе ничуть не хуже Элвиса Пресли. Хотя я проявил свой модерн–снобизм, можно попытаться сделать эти звуки быстрыми, разогнать их в гитарном соло или в пианино гамме, выйдет тот же самый звук, который нравился Джо и Гордону и мне, разумеется. Иными словами, послушал – меня это сразило! Мистер Браун вероятно, с присущим ему с критическим отношением это и пытался мне сказать, но ему, опять же, помешал снобизм, высокий, как Эмпайр–стейт–билдинг. Хотя, до его любимого Шопена я добрался лишь теоретически, по книгам. Невероятно, какие открытия можно сделать, будучи совсем отрезанным от мира. Это же ведь как много можно сделать открытий в течении своей жизни? Намного больше, это не пустые слова, просто мы не все хотим замечать красоты мира.

– О чем это ты так задумался!? Сидя в моих наушниках… – и вновь, с превеликим удовольствием, меня прервал Глен.

Он может составить мне конкуренцию в технике неожиданного появления. Хотя я также и доволен. Рад так сказать выходной себе взять и пообщаться. А из Глена вышел бы отличный призрак…

– Да так…прослушивал сей произведения… чудесные творения Создателя! – на легком, но пафосном тоне сказал я.

– А в 50–ые все говорили словно они персонажи Шекспира…?

– Не понял…во–первых, 60–ые, а во вторых…нет! Посмотрел бы я на тебя, когда твоими источниками информации являются книги, а в них других оборотов речи и быть не может. – возражаю я. – А когда сутками разучиваешь их…то вот…

– Весьма........поэтично сказано… – с некой долей сарказма прокомментировал мой тезис Глен. – А что за песня…или песни тебя так зацепили?

– Levon…если я не ошибаюсь… А–а! Элтон Джон! Черт возьми, как это красиво! Он хоть жив сейчас?

– Да, конечно. Жив и выступает…

– Ну хоть его не посетил Ангел Смерти…эх, как он поет, девушки наверное с ума сходят!

– Он голубой…вообще–то.

– Я тоже люблю голубой цвет, и?

– Нет…он…к–к–как бы…гей. Ну не по девочкам, а по мальчикам…

– Достаточно было слова гей…я его значение прекрасно знаю. Черт возьми… надо же…

Глен был на удивление хмурый сегодня, хотя на календаре пятница, думается, что перед выходными люди должны быть веселыми.

– Ты чего такой грустный? – спрашиваю я, спустив с себя наушники.

– Я не грустный… – резко, опустив глаза, возражает Петти.

– Глен Петти! Ты мне врешь! Сейчас же рассказывай мне всю правду!

– Это долгая история…

– А я никуда не тороплюсь, запомни, со мной эта фраза не работает! – крикнул я. – Когда же ты уже запомнишь!

Глен не отвечал, достал из сумки альбом для рисования и стал что–то набрасывать карандашом. Линия за линией, он старательно рисовал некий объект, прикусывая губу и подбирая свои периодически падающие очки. Внезапно очки сами собой снялись с Глена и уструмились в потолок. Вернее, не сами собой, а моими стараниями. В ход пошла хитрость.

– Эй! Какого черта!? Отдай мои очки! – с раздражением кричит Глен, пытаясь их поймать.

– О чем ты говоришь… – иронично заявляю я.

– Отдай мои очки! Живо!

– Я не причем, совершенно…

– Так я и поверил, что у очков выросли крылья, и они стали летать… сейчас, из нас двоих потустороннее существо тут ты!

– Ну во–первых, я еще на этой стороне, это во–первых…а во–вторых, живо рассказывай!

Очки висели в воздухе еще минут 5, делая все возможные кульбиты под моим четким руководством и благодаря моим пальцам, которые направляют эту данную мне невидимую силу.

– Будь, по–твоему! Ладно! Только верни очки! – опустив руки, тоном, словно он был готов заплакать, сказал мне Глен.

– Так и быть… – легким движением воздуха предмет оказывается у него в руках.

– А откуда ты знаешь, что я тебя не обманул?! – сделав хитрое выражение лица, спрашивает Петти.

– Ну…как ты сумел заметить, из нас двоих призрак тут я. Наверное я знаю, как отнимать предметы своей силой! Умоляю тебя… – с удовольствием, пафосно преподнеся себя, сказал я.

Улыбка Глена упала, оставив на лице место для прожигающего меня грустного взгляда. Он поднял руку и направил на меня указательный палец и начал кричать –ты! Ты! Ты…!

– Я! Я! Я! И еще раз…кхм…кхм…я! – с гордостью повторял я.

– Ты никогда не думал с помощью такого…дара поразвлечься? Это же наверное…круто, сидеть и наводить пакости, пока тебя не видят. И не увидят никогда! – спрашивает Глен.

– О, да! Думал конечно, даже занимался этим…первое время, пока здесь учились мои друзья и…Эмели.

– Да ну? С ней тоже?

– С ней в первую очередь! Тогда мне казалось это правильно, у меня было чувство, что я должен отомстить…

– Сейчас тебе это не кажется?

– Нет, что ты! Сейчас мне даже немного стыдно, за то, что я творил. Был бы шанс…(пауза) я наверное извинился бы.

– А как ты это делал?

– Ох.... – застыл в паузе я, на мгновение, выпав из реальности.

– Что, не помнишь?