Каждый инструмент – молоток. Правила жизни и творчества бессменного ведущего «Разрушителей легенд»

Я часто описываю себя как коллекционера навыков. У меня было так много различных профессий на протяжении жизни: от разносчика газет до киномеханика, от графического дизайнера, дизайнера игрушек и дизайнера мебели до изготовителя моделей в области специальных эффектов, – что мой виртуальный ящик с инструментами переполнен. И все же я люблю осваивать новые способы мышления и организации, новые техники, новые пути решения старых проблем. Но я никогда не интересовался освоением нового умения ради него самого. Умение само по себе – это то, о чем я редко забочусь. Практический навык – сторонний бонус моей одержимости созиданием или моего желания обладать какой-то вещью. Умения, которыми я наделен, это своего рода стрелы в моем ментальном колчане, инструменты в моем багаже, с помощью которых я достигаю своих целей. Каждое из них – не более чем средство для решения задач. И я учился всему именно по этой причине. В итоге – не знаю, всегда ли я был таким или это выработалось со временем – я сообразил, что ЕДИНСТВЕННЫЙ способ успешного освоения навыка для меня – заняться чем-либо, где этот навык реально нужен, где требуется приложить его к физическому миру.

Одним из первых «навыков», которые я освоил, стало жонглирование. Это было любимое развлечение папы в любой момент, когда рядом с ним оказывались три яблока. Я отчаянно хотел походить на отца и потому тоже хотел жонглировать. К несчастью, как для всякого, кто никогда не имел предрасположенности к физическим упражнениям, задача подбрасывать и ловить несколько шаров, не роняя их, была настоящим подвигом координации рук и глаз. Но после бесчисленных недель, на протяжении которых я ронял предметы и приглушенно ругался у себя в спальне, с помощью книги, озаглавленной «Жонглирование для совершеннейших чайников», я выпустил на волю спавшего внутри меня циркового артиста [43]

.

Когда мне было 12 или 13 лет, я заинтересовался моделями железных дорог и отдал нижний ярус двухэтажной кровати под очень детальный комплект. Прочитав несколько библиотечных книг о том, как делать всякие штуки, я вдохновился на создание большого мира вокруг железной дороги. Ведь это была значительная часть хобби, связанного с игрушечными железными дорогами и называемого «ферроэквинология» (это слово я вычитал в тех же самых библиотечных книгах). Энтузиасты, занятые подобными вещами, любят делать собственные ландшафты, строения, целые городки. Не из покупных деталей, а изготавливая их из различных материалов с нуля. Я собрал множество пластиковых моделек из готовых наборов, но что-то более реальное выглядело для меня уровнем моделирования «по-взрослому». С помощью тех же книг и папы я научился делать двухэтажные домики из дерева, смешивать краски, чтобы покрасить черепицу, освоил, как использовать плоские формы, чтобы изготовить кривые сочленения беседки, которую мы поставили в центре вымышленного городка, что быстро рос вокруг железной дороги.

На третьем десятке, между театральными подработками в Сан-Франциско, я работал как ассистент изготовителя роботов и шоумена-механика по имени Чико Макмертри в месте, что называлось Amorphic Robot Works. Чико создавал невероятных роботов: они танцевали, играли на барабанах, производили потомство, превращались в здания и рассказывали истории. Я научился куче вещей в мастерской Чико, но одну штуку я буду помнить всегда – именно там я впервые в жизни познакомился с токарным станком.

У Чико был прекрасный старый станок Craftsman, и он научил меня всем основам: как закреплять деталь, как включать-выключать станок, как помещать инструменты в поперечную подачу в должном порядке, в зависимости от предстоящей работы. Очень круто было на все это смотреть, но мой интерес к токарному станку не рос до тех пор, пока он не понадобился мне в практических целях.

Сан-Франциско в начале 90-х был одной из столиц гаражных распродаж в США. Каждый уик-энд можно было найти сотни людей, опустошивших свои шкафы и кладовки и готовых продать их содержимое на улице. Это мы называли «гаражной распродажей». Для меня посещение таких распродаж было регулярным занятием по уик-эндам. Я начал предаваться ему еще в Бруклине и продолжил на Западном побережье, благодаря в значительной степени тому, что, хотя я работал, большого количества денег при этом не имел. Однажды, проходя по обычному маршруту, я подобрал красивый, богато украшенный дорожный набор шахмат из дерева. Ему было не менее 75 лет, сделали его с невероятным мастерством, но половина фигур отсутствовала. Имелись только белые, и я решил, что смогу выточить черные на токарном станке у Чико. Тот факт, что до сего момента я не имел опыта серьезной работы с этой машиной, даже не рассматривался. Шахматные фигурки как раз позволили бы мне этот опыт обрести.