Каждый второй уик-энд

– Что это? – спросил он, но с каким-то удивлением и предвкушением, что заставило меня сделать шаг назад, как только он открыл ноутбук.

– Просто… – Я кивнула на компьютер.

Он вставил флешку, и тут его глаза широко распахнулись. Дергая себя за косу, я смотрела, как улыбка медленно расползается по его лицу. – Джо, ты… – Он показал на экран, но я шикнула на него:

– Просто смотри.

И он уткнулся в экран; мы оба смотрели. Он – фильм, который я сняла, а я – на него.

Его улыбки – а их было много, как и смеха, что как будто застало его врасплох, – придали мне смелости, и я приблизилась к нему, вместо того чтобы отступить назад. Даже в те мгновения, когда улыбка гасла на губах, она оставалась в его глазах.

Я все еще изучала его лицо, когда он поднял на меня взгляд.

– Ты это сделала.

– Что меня выдало – мое имя или?.. – Я замолчала, когда почувствовала, как его пальцы переплетаются с моими пальцами.

Да, я и раньше держала его за руку и даже раз-другой запрыгивала ему на спину, но это всегда происходило по моей инициативе, а он просто… соглашался.

На этот раз он следовал собственному порыву. Тепло его кожи, его нежное пожатие – все это почему-то отдавалось в моем сердце. Я могла бы поклясться, что даже чувствую, как его пульс бьется в унисон с моим.

– Это пока еще черновой вариант, но… тебе нравится? – спросила я голосом, прозвучавшим почти робко, хотя я знала, что мое тело не знает робости.

Адам сильнее сжал мою руку, и волны колючих мурашек прокатились сквозь меня.

– Это лучшее, что мне когда-либо дарили.

Я убеждала себя в том, что он просто, как всегда, милый и добрый, даже без всяких усилий, но его рука, глаза и голос говорили, что за этим крылось большее.

– Это то, что ты снимала, но как тебе это удалось? Я имею в виду, с этими фотографиями?..

Фильм – как я его вольно интерпретировала – стал компиляцией наших совместных фотографий и всех отснятых мной кадров во время фотосъемок. К ним добавились и несколько случайных эпизодов с нами обоими. Я начала с видеоматериала, а затем вставила фотографии под тем же углом – и совместить их оказалось ох как непросто. Я наслаивала неподвижные изображения друг на друга, используя некоторые сценки наших прогулок, смягчая переходы между движущимися изображениями и фотоснимками, оставляя фоновое видео и создавая иллюзию непрерывного движения.

Нашего.

Получилась история, сотканная не только из фотографий, а с добавлением картинок и видео, о которых он не знал. Благодаря вахтеру, любезно впустившему меня в свою каморку, я даже получила записи с камер видеонаблюдения, недавно установленных снаружи, так что у меня появились эпизоды, где мы оба входим и выходим из дома, непринужденно болтаем друг с другом, настороженно поглядываем на остальных.

Словом, родилась история любви. Не совсем романтической, но той, что длится дольше страсти и душевной боли. Иначе говоря, история дружбы, со всеми ее возможностями, открывающимися впереди.

И это то, что было у нас с Адамом.

Я высвободила свою руку, чтобы вытащить флешку и закрыть ноутбук, потому что на сегодня мне хватило прикосновений.

– Теперь я чувствую, что мой подарок – полный отстой, – сказал Адам.

Я резко вскинула голову.

– Ты шутишь? Это самая крутая вещь, которая когда-либо оказывалась у меня перед глазами.

– Это не шутка.

Я взглянула на его подарок, слишком громоздкий, чтобы его можно было завернуть. Вместо этого Адам наклеил на него огромную золотую ленту.

Это было старинное режиссерское кресло, которое он отыскал на гаражной распродаже и несколько недель реставрировал. Оно выглядело так, будто сошло со съемочной площадки фильма 1950-х годов. Мое сердце разбухло от счастья, когда я смотрела на подарок и на Адама.

– Ты собираешься отправить этот фильм на конкурс, верно? Ты должна это сделать.

– Я как раз думала об этом. Над ним еще нужно поработать, но… ты не против?

– Против? – Адам взглянул на флешку, когда я протянула ее ему. – Ты сделаешь меня знаменитым.

Я рассмеялась.

– С наступающим Рождеством, Адам.

– С наступающим Рождеством, Джо.

Между выходными