Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

Поднялся на эстраду, пожал руки всему мужскому коллективу ансамбля; кивнул певице; развернулся к залу. М…да… Я, когда то — в молодости играл в музыкальной группе при лётной воинской части на гитаре разных направлений: ритм, бас, соло… Ну и пел, естественно: для солдат и офицеров на различных праздниках, но тогда — по молодости, не придавал внимания одной особенности. Я тогда самовыражался на сцене! А вот сейчас — с высоты прожитых лет… Не совсем приятно петь для присутствующих в зале: жующих, пьющих, говорящих между собой… Разве что кривляться под "фанеру", грея себя мыслью о будущем гонораре? Вот и сейчас — я чуть насмешливо (самую малость) окинул взглядом сидящих в зале… Ближайшие отвлеклись от поедания и бесед: кто то вышел из зала; поднялся на эстраду. Может речь толкнёт или споёт что-нибудь? Всё какое то разнообразие… Но мне до сидящих — в общем то дела не было: сестрёнка глядела на меня во все глаза, да компания Малышевых — увидев реакцию именинницы на моё появление, дружно повернулась к эстраде. Об-ана! За одним из столиков на двоих — в правой половине зала, чуть сзади Малышевых, сидит зам наркома Фриновский! С женою — по видимому: очень уж она для любовницы старовата и смотрит вокруг уверенным взглядом хозяйки жизни… Увидев Фриновского, кивнул — тот в ответ поднял в приветствии руку. Дружелюбно так поднял, что странно: кто я такой? После его жеста и внимание ко мне резко усилилось.

— Не так давно, в этом зале, произошёл неприятный для меня инцидент… — начал я негромко (кому надо — услышат). Моя девушка, когда я вернулся с работы — настояла на том, чтобы мы поехали в ресторан. День был трудный; я издёргался, устал… Но… — дама хочет… Можно, иногда, по мелочи уступить… В зале раздались мужские смешки…

— Ничего не предвещало ссоры, но вдруг моей пассии захотелось, чтобы я спел. Для неё… А какой из меня певец? Так — любитель на отдыхе… Да к тому же — настроение: скорей бы домой и в койку! Тут уж и смешки раздались сильнее, да выкрики-советы понеслись из зала…

— Я объясняю моей девушке — ну нет у меня настроения. Приедем домой — я тебе не только спою! И даже станцую!!! — под мужской беззлобный смех зала, выкрикнул я… Подождал, пока утихнут "страсти"…

— Ну ни в какую! Если что женщине в голову втемяшится… Ну вы меня понимаете… Смех, выкрики из зала: Понимаем… Знакомое дело… Что то ситуация из грустной в юмористическую переходит…

— В общем — обиделась моя пассия и потребовала отвести её домой. К себе… Отвёз, проводил до двери… А там… — перед моим носом эту дверь и захлопнули, перед этим поведав мне, как я оскорбил и обидел нежное создание своим отказом! Показали мне — так сказать, глубину моего морального падения, закончив словами: Пока не поймёшь; не извинишься и не поклянёшься так себя больше не вести — доступ в это дом и доступ ещё кое к чему для тебя закрыт! Вот так!!! Ну что — поцеловал я, напоследок, дверь и ушёл. В ночь и тоску-печаль… А сегодня судьба снова занесла меня в этот ресторан… И надо же такому случиться — в нём же оказалась и моя девушка. Бывшая девушка. Уже с другим мужчиной… А в зале уже не смеются — слушают с пониманием.

— Увидел я её и подумалось мне… Ты хотела, чтобы я спел? Для тебя? Ну что ж — спою: пусть позже, но спою… Тем более что и настроение у меня подходящее: лирически-одухотворённое…

Глава девятая

Нам песня строить и жить помогает…

Повернулся к музыкантам, кивнул. Первой в проигрыше зазвучала труба — тромбон, кажется, затем мелодию подхватили остальные…

Кружатся, кружатся, кружатся. Листья над головой

— повернувшись к Малышевой, запел — глядя ей в глаза…

С кем тебе, милая, дружится. С кем ездишь ты домой?

Только обратно дороги нет. И я тебя спрошу:

Помнишь, как нежно шептала мне: верю, люблю и жду!

-А теперь припев — властная девочка:

Катя, Катерина — маков цвет. Без тебя мне счастья в жизни нет!

В омут головою — если не с тобою! Катя, Катерина — эх душа!

До чего ж ты Катя хороша! Ягода-малина… Катя-Катерина…

Разрумянилась девочка: и от того, что ей её бывший такую песню поёт и от внимания зала к объекту пения. Ещё не вечер Катенька — это не последний куплет и не последняя песня — привет от меня…

Синее, синее, синее небо встречало нас…

С кем ты гуляешь — красивая, не опуская глаз? 

— спросил у разрумянившийся мамзели.

Кончились летние праздники — и плачет дождь седой…

Разные, разные, разные… — всё таки мы с тобой… 

— закончил грустно. Припев пропел, уже не глядя на именинницу. И третий куплет тоже.