Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

Кружатся, кружатся, кружатся листья над головой.

С кем тебе милая дружится? С кем ездишь ты домой?

Стынут обиды за прошлое — но я смогу простить…

Ты расскажи мне хорошая — как без тебя мне жить?!

И припев спел уже грустно, но не глядя на свою бывшую пассию. Закончил петь — в зале тихо: ни аплодисментов, ни реплик… Понимают слушатели…

— А что же ответит нам на эту песню сама девушка? — бросил в зал вопрос и сам же ответил — мы сейчас это и услышим… Взял в приставки гитару; накинул ремень на шею, провёл пальцем по струнам…

Были ночи, были дни… Оставались мы одни… 

— с придыханием, восхищённо, застенчиво-влюблённо запел голосом певицы из Фабрики звёзд Евгении Отрадной, влюблённо глядя в глаза Катеньке…

Не пойму, как всё случилось, но я кажется влюбилась… 

— выдохнул…

То краснела, то бледнела — я с тобою быть хотела!

Всё хотела что б с одной ты ходил гулять со мной!

Но тебя я отругала и встречаться перестала.

По щеке бежит слеза и скажу тебе в глаза!!! 

— наращивая силу звучания и экспрессию в голосе, закричал пронзительно я, в конце куплета, в расширившиеся от изумления глаза Малышевой… Думаю и сидевших в зале пронял до самых печёнок девичий голос в моём исполнении и возмущённый крик:

Уходи и дверь закрой! У меня теперь другой!

Мне не нужен больше твой номер в книжке записной! 

— кричал яростно в лицо Екатерине…

Натерпелась, наждалась! Я любовью обожглась!

Но теперь я, наконец то — будто снова родилась… 

— закончил припев и повернувшись в зал, поймал взгляд Кораблёвой. А это — тебе Настенька…

День не день и ночь не ночь… Отгоняю мысли прочь…

Я не знаю как мне быть и кто сможет мне помочь? 

— пел грустно, растерянно для Анастасии, подавшейся вперёд…

Я иду одна — в дали гаснут Тушино огни…

Без тебя меня не стало — ну зачем же я сказала… 

— закончил и пропел припев так же грустно…

Повернулся к Малышевой и повторил куплет, но уже крича зло… Короткий проигрыш, не теряя темпа и интриги и обращение к Кате:

Твоя подруга теперь с тобой — ах какая же она дрянь!

Теперь Насте:

А мне так не хватает твоих губ, твоих рук…

И поворот к Катерине:

Ты прости — я была не права…

Поворот к Насте —

Я тебя не поняла… Что сказала тебе тогда — эти страшные слова… 

— повернувшись, допел уже Екатерине Малышевой и…

Уходи и дверь закрой… 

— запел я чуть не плача, глядя в наполненные слезами глаза моей бывшей… Се ля ви… Екатерина…

Но, теперь я, наконец то — будто снова родилась… 

— закончил припев и с последними буквами последнего слова голос затихал, словно умирая. И У М Е Р. И звуком и чувством… В зале — гробовая тишина. Понимаю: услышать такое неискушённому слушателю того времени, да ещё и из уст мужчины, да ещё и ДЕВИЧЬИМ ГОЛОСОМ?! Ну прям Шекспир какой то! Надо выводить народ из шока. И повод есть…

— Хочу спеть ещё одну песню, но — сначала немного истории… Правила Российской империей царица Екатерина. Муж умер и она осталась правительницей. Ну — женщина всегда останется женщиной: балы, шикарные наряды, драгоценности, подарки своим фаворитам-мужчинам… О… зал немного оживился, стал реагировать на мои слова — правда по разному: мужчины заулыбались; дамы поджали губы…

— А на всё это нужны деньги и немалые… А не так давно русские мореплаватели, путешественники, купцы и стрельцы с казаками пересекли Берингов пролив из Камчатки и открыли для своей страны земли на западном побережье Северной Америки…Поселились там; сдружились с местными индейцами — в отличие от американцев, которые таких же индейцев уничтожали на восточном побережье Америки… — посмотрел в зал на сидящих за столиком четверых явно не наших — посла Америки в СССР с женой, дочкой и переводчиком — как я думаю…