Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

Берия, скорее всего вызванный Сталиным в столицу, решил развеяться — или приобщиться к богемной жизни… Ну и судьба занесла его сюда… А тут такое! И не обидишься — не на что: не дикий же он горец, чтобы кидаться на того, кто прикоснулся к его жене! Хотя — кто его знает?! А второй то — вроде как Богдан Кобулов — так и сверкает глазами! Не будь людей — зарезал бы! Хотя… — он же армянин… Ладно — прошёлся по лезвию бритвы — как мне потом это отзовётся, узнаю потом. А сейчас… Думаю — надо её спеть, хотя… — НКВД по мне плачет! Но мы ещё потрепыхаемся, адреналинчика покушаем вволю!

Запрыгнул на эстраду, подошёл к музыкантам. Те… — довольные, счастливые и… — немного напряженные… И чего это они — мне сам Зам наркома руку жмёт не чинясь… А может я чего не знаю? Ладно — всё потом, а сейчас, под занавес моего выступления — особая песня!

Зазвенели перебором струны гитары; мелодию подхватила то ли флейта, то ли кларнет, а за ним и пианино с ударными и погремушками

Гляжу в озёра синие.

В полях ромашки рву…

Зову тебя — Россиею!

Единственной зову.

Спроси — переспроси меня

— милее нет земли… 

— пел, глядя поверх голов с нежностью —

меня здесь русским именем.

Когда то нарекли…

И запел снова припев… Мой голос налился силой, полетел над залом, вливаясь в сердца слушателей, зачаровывая…

Закончился припев — я вытянул, раскинув руки, запел мощным, парализующим сознание голосом в проигрыше, загремевшем на весь зал — Ааааааа… А — ааа… Мой голос входил сознание, растекался по телу — каждой клеточке, вводя слушателя в благоговейный транс… Закончился проигрыш — прозвучала одиноко флейта и… второй куплет…

Красу твою не старили ни годы — ни беда…

Иванами, да Марьями гордилась ты всегда… 

— пел снова негромко —

не все вернулись соколы. Кто жив — а кто убит…

Склонил на миг голову и вскинув — запел торжественно и сильно:

Но слава их высокая — тебе принадлежит!

Повторил припев усилив звучание голоса и внушение на гордость! И снова — проигрыш с давлением на психику голосом! Третий — последний куплет…

Гляжу в озёра синие… В полях ромашки рву… 

— пел негромко…

Зову тебя — РОССИЕЮ! ЕДИНСТВЕННОЙ ЗОВУ!

Не знаю счастья большего — чем жить одной судьбой… 

— нарастал мой голос, вливая в сознание гордость своей страной!

Грустить с тобой — ЗЕМЛЯ МОЯ! И ПРАЗДНОВАТЬ С ТОБОЙ!

Повторил припев — мой голос уже не просто пел — он вибрировал, потрясая слушателей! И — проигрыш с моим пением одной буквой А…, но какими интонациями и воздействием на психику сидящих в зале! Закончился проигрыш; отзвучала в одиночестве флейта… В зале — тишина… Казалось — никто даже не дышит… Молчат — засранцы… Не хлопают… Ну ладно… Повернулся — а музыканты тоже в шоке — как только доиграли?! Прошёлся по ним — каждому долго жал и тряс руку, а певице — положил руку на плечо и поклонился слегка. Руководителю шепнул на ухо — Завтра приеду на репетицию — рассчитаемся… Не реагирует — негодяй: уставился на меня и пожирает взглядом! Там — у нас, я бы недоброе заподозрил, хотя и здесь голубые встречаются — особенно в наркомате иностранных дел… Хотя… — я не проверял…

Спустился с эстрады и пошёл в тишине к своему столику… И тут поднялся Малышев; за ним Фриновский и мужчины, а за ними и женщины стали вставать и хлопать! Зал, буквально — взорвался аплодисментами! Хлопали все — даже официанты! А вот Берия… Берия встал, после того, как встала его жена — Нина Берия. Так, значит Лаврентий? Завяжем узелок на память! Дошёл до своего стола, "свернул бошку" бутылке коньяка. Налил до краёв янтарную жидкость… Поднял рюмку:

— У всех у нас есть своя Родина… Но наша общая родина — СССР! За родину каждого и за нашу общую родину — СССР — стоя, до дна!!!

Махнул разом обжигающую жидкость… Краем глаза заметил — сестрёнка так же лихо опрокинула в себя фужер с шампанским! Сел, а Наташка смотрит на меня — как на икону — восторженно, влюблённо.