Кейс президента: Историческая хроника

Одним из важнейших аспектов подготовки такой агентуры является преподавание методов управления в руководящем звене народного хозяйства. Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи…» В зале гробовая тишина. Крючков открывает страшные вещи. Раньше за кадровую политику в стране отвечала КПСС — и все было в порядке. А сейчас, оказывается, ЦРУ (не считаясь с затратами!), и огромная созидательная работа нашего народа, шедшего под предводительством партии от успеха к успеху, пошла насмарку. Куда же смотрит президент? «Мы пишем обо всем в наших документах Президенту», — подчеркивает Крючков, пожимая плечами и давая понять, что тот палец о палец не ударяет.

«Полвека назад, — трагическим голосом продолжает Крючков, — началась война против Советского Союза — самая тяжелая война в истории наших народов. Вы, наверное, сейчас читаете в газетах о том, как разведчики информировали наше руководство о том, что делает противник, какая идет подготовка и что нашей стране грозит война. Как вы знаете, тогда к этому не прислушались. Очень боюсь, что пройдет какое-то время и историки будут копаться в сообщениях не только Комитета госбезопасности, а и других наших ведомств и будут поражаться тому, что мы многим вещам, очень серьезным, не придавали должного значения… Скажу больше — есть прямые данные о разработке планов умиротворения и даже оккупации Советского Союза…» Притихшие парламентарии слушают шефа КГБ с разными чувствами. Многие еще помнят, как совсем недавно «всеведающий и всевидящий» Крючков «разоблачил» западных хлеботорговцев, уже много лет в счет кредитов кормящих Советский Союз. По уверению шефа КГБ «они» продают нам за золото зараженное, отравленное зерно. Разразился скандал, от Советской стороны требовали подтвердить или опровергнуть обвинение. В ответ Советский Союз хранил суровое молчание. Мы бедные, но гордые…

Выступившие следом за Крючковым маршал Язов и министр Пуго, подчеркивали правильность выводов Крючкова, предрекали национальную катастрофу и призывали к чрезвычайным мерам, проводя аналогии с беспечностью общества накануне 22 июня 1941 года. Становилось ясно, что конец партийного всевластия оказался для них даже страшнее кровавой грозы Великой Отечественной. То очевидное обстоятельство, что их система давно обанкротилась, обрекши великий народ на унижение и нищету, их нисколько не волновало Все беды от саботажников и ЦРУ, а также от порочной политики Президента. Речь Крючкова считалась секретной, но КГБ сам же организовал «утечку» информации, передав кассету с речью своего шефа сначала своему прямому агенту Невзорову, а затем и редакторам некоторых, финансируемых их ведомством газет вроде «Пульса Тушино», «Народного слова» и «Русского Клича». Неизвестно, какую цель ставил Крючков, организовывая «утечку» своей секретной речи, но политические обозреватели как в СССР, так и заграницей увидели в ней прежде всего попытку компрометации курса Горбачева, что было весьма странно, если учесть, что и Крючков, и Язов, и Пуго были членами президентского совета безопасности. Главный редактор еженедельника «Новое Время» Александр Пумпянский в статье «Все ЦУ дает ЦРУ» высказал свое мнение весьма резко и открыто. «Глава такого сугубо государственного ведомства, как КГБ, — подчеркивал Пумпянский, — не может бросать тень на главу государства…