Кенийские сафари

Впечатление такое, что в озере растворено внушительное количество медного купороса. От этой удивительно яркой воды по почти отвесным склонам кратерной чаши и поднимается черный густой лес, который, вскарабкавшись до вершины, упирается в голубое, безоблачное, залитое солнцем небо.

Первозданная тишина царит над этим островом, еще не заселенным человеком. Природа заставляет здесь молчать или говорить шепотом. Но если вы вдруг повысите голос и нарушите ее покой, из леса и скрытых им пещер, из-под нагромождений лав и расщелин кальдеры вылетят тысячи не привыкших к посторонним звукам летучих мышей.

Желая, очевидно, удивить меня, Лусенге протяжно крикнул. Эхо подхватило и усилило его голос — и через мгновение полчища летучих мышей вырвались из своих убежищ. Их были тысячи, десятки тысяч. Но вся эта масса парящих созданий не производила ни единого звука. Не было слышно ни хлопанья крыльев, ни характерного для летучих мышей писка. Беспорядочно покружив над озером, они постепенно вновь исчезли под пологом непроходимого леса.

Лусенге отыскал в траве кусок лавы и метнул в воду. И не успели еще с купоросной глади исчезнуть круги от упавшего камня, как из воды там и здесь появились перископы бегемотов. По меньшей мере десяток животных высунули свои морды, не то удивленно, не то раздраженно фыркнули и вновь ушли на дно. С противоположного берега плюхнулись в воду два крокодила. Они молниеносно достигли центра озера и замерли на поверхности.

— Быть может, бвана хочет посмотреть крокодилов поближе или сделать хорошие фотографии? — осведомился Лусенге.

— Бвана прежде всего не хочет лезть с фотоаппаратом в воду, где сидят крокодилы, — опередил мой ответ Питер.

— Зачем же лезть в воду, когда можно, не сдвигаясь с места, сделать так, чтобы крокодилы пришли к нам сами, — возразил юноша.

— Разве ты волшебник или ойибун, способный разговаривать с крокодилами? — насмешливо спросил Питер.

— Нет, просто я туркана. Если бвана хочет, я позову ему крокодилов.

Я был уверен, что из затеи ничего не получится и, чтобы не ставить юношу в неловкое положение, уже был готов отказаться от предложения, но Питер, очевидно, решивший посмеяться над парнем в случае фиаско, вновь перехватил инициативу.

— Конечно, бвана хочет, — заявил он.

Лусенге взобрался на большую глыбу базальта, лежавшую в воде у берега, запрокинул голову, зажал нос левой рукой, вытянул вперед правую и гортанно закричал: «имм-имм-имм».

Вновь закружили над озером летучие мыши, пару раз фыркнули бегемоты. Но через три-четыре минуты Питер схватил меня за плечо и показал на заросли осоки, зеленевшие справа от нас. Оттуда плыли к нам три крупных крокодила.

«Имм-имм-имм-имм» — неслось над озером, и вскоре со всех сторон, бесшумно разрезая сине-зеленую гладь воды, к камню Лусенге уже двигались десятка полтора пресмыкающихся.

— Почему крокодилы идут на твой зов? — признав себя побежденным, спросил Питер.

— Потому что я туркана, — гордо ответил тот. Но вдаваться в подробности он явно был не намерен. Однако уже вечером, когда Питер пошел возиться с мотором, он объяснил мне:

— Туркана уже много поколений живут вдоль берегов Бассо-Нарок и поэтому очень хорошо изучили повадки его обитателей. Крокодилы подобно рыбам не издают горлом никаких звуков. Однако, когда на свет появляется маленький крокодил, он набирает воздух, а затем, опустившись на дно, медленно выпускает его из себя. При этом возникает звук: имм-имм-имм. Взрослые крокодилы плывут на этот звук посмотреть на новорожденного, а самки даже приносят во рту пищу, чтобы накормить еще неспособного охотиться младенца. Мы заметили эту привычку крокодилов и научились подзывать их к себе. В тяжелые годы, когда нечего есть, мы вызываем крокодилов из воды и убиваем их. Старики даже говорят, что это добрый Акудж научил туркана разговаривать с крокодилами, чтобы мы не умерли с голоду в этих суровых краях…

Главное в мужском обличье — прическа

Поросшие пальмами дум окрестности Лакваканголе, как и все западное побережье озера Рудольф до угандийских гор, — исконные земли туркана. Здесь они чувствуют себя не вновь прибывшими гостями, а хозяевами. Их кланы, перекочевавшие на восточный берег озера, оторвавшись от своей этнической территории, растеряли собственные обычаи и традиции, зато переняли кое-что у самбуру, рендилле и других соседних племен. Здесь же, вокруг Лакваканголе, — цитадель туркана, рай для тех, кто хочет поближе узнать этот самобытный народ.

Легче всего описать костюм мужчин — туркана, поскольку обычно, когда туркана занят рутинными хозяйственными делами, он состоит лишь из бисерной нитки вокруг пояса. Даже приобщенный к грамоте Лусенге, отправляясь с нами в довольно длинное путешествие, не позаботился хоть какой-нибудь тряпицей прикрыть библейские места.

— Почему мужчины — туркана не носят одежды подобно другим племенам? — поинтересовался я тогда у Лусенге.

— Потому что непристойно закрывать то, чем Акудж решил отличить мужчину от женщины, — убежденно ответил он.