Керенский. В шаге от краха (СИ)

— Да-да, конечно-конечно, я сейчас узнаю номер телефона типографии и всегда буду здесь, скажем, с девяти до десяти утра и с пятнадцати до семнадцати дня, чтобы вы меня могли застать всенепременно.

— Хорошо.

Апоксин сбегал в другое помещение, где располагался телефонный аппарат, узнал его номер, записал на газетном обрывке и вручил Керенскому.

— Прекрасно. Как покупают газету?

— Очень хорошо, я даже не ожидал, что так будет! Но мы пока не можем перейти на самоокупаемость, потому как я нанял самого лучшего фотографа и художника, и плачу нескольким наиболее активным корреспондентам.

— Пока можете не волноваться, я поддержу вас деньгами, но дальше вы сами, — и Керенский полез во внутренний карман, чтобы достать пачку крупных купюр.

Получив деньги, Модест быстро их пересчитал и его лицо озарила довольная улыбка.

— Я ценю вашу щедрость и заботу, господин министр. Всё будет сделано, как вы и велите.

Керенский кивнул головой и, развернувшись, вышел из типографии. Путь его лежал снова в министерство, где осталось полно работы. Была у него мысль заскочить к Нине Оболенской, но он решительно отбросил её.

Если уж за ним следили, причем даже свои, то не стоит подвергать неприятностям невинную девушку своим посещением. Стоит заехать к ней во второй раз, и это сразу же сочтут не за случайность, а за преднамеренность, и вот уже есть заложник и рычаг давления на него. Рано ещё, он слишком слаб. Тогда зачем душу травить?

Все ещё оставался нерешённым вопрос с Кронштадтом. Необходимо поехать к ним завтра, провентилировать настроения. А сейчас нужно было посетить Корнилова. Но Керенскому очень не хотелось этого делать, и он решил отправиться пока к начальнику Генерального штаба. Подъехавшая машина быстро доставила его на Дворцовую площадь.

Войдя в арку, Керенский проследовал к главному входу. Здесь его встретил дежурный офицер.

— Чем могу служить?

— Я Керенский, мне нужно к начальнику штаба. Эээ, к генерал-лейтенанту Минуту Виктору Николаевичу, — Керенский сверился по бумажке, правильно ли он назвал имя и отечество.

— Прошу вас обождать две минуты, — и дежурный офицер, позвонив старшему офицеру наряда, стал ожидать от него известий. Наконец, всё разрешилось, и Керенский в сопровождении юнкера отправился на третий этаж к генерал-лейтенанту Минуту.

Генерал оказался мужчиной выше среднего роста, немного полноватым, с длинными усами и проницательными весёлыми глазами.

— С чем пожаловали, товарищ министр?

Керенский, изобразив на лице дежурную улыбку, ответил с чрезвычайным радушием.

— Вот, собираюсь в войска, то бишь, на фронт, поддержать солдат и офицеров в их нелёгком труде. Увидеть собственными глазами то, что происходит на полевых позициях, провести митинг, поговорить со всеми категориями военнослужащих. Узнать их нужды, чаяния и прочее. Окажите содействие мне в этом.

Минут вышел из-за стола и с большим почтением пожал Керенскому руку.

— Вот настоящие мужчины! Вот настоящие патриоты, — с пафосом воскликнул он. — Я всеми силами за это ваше решение. Куда бы вы хотели направиться?

— На северо-западный фронт, как наиболее ближайший. Вы ведь понимаете, что мне нельзя надолго отлучаться из столицы. Вечные дела революции и борьба за свободу требуют моего постоянного присутствия.

— Я прекрасно вас понимаю. Мы всей душой за новый строй. Армия только приветствует республику. Я сейчас выпишу вам все необходимые документы и оформлю штабной вагон и охрану.

— Да, это не помешает, спасибо!

Керенский с интересом оценивал генерала. По словам, жестам и биографии, которую нашёл для него Гальперн, было ясно, что данный товарищ был типичным администратором. Военным администратором. Он казался политически наивным и не полностью понимал всю глубину тех преобразований, которые уже затронули государство и армию. Или осознавал, но не рисковал плыть против течения.

Так было даже лучше, а вот администратором он был способным, а значит, стоило к нему хорошо присмотреться. Ведь войсковые операции — это не просто атака или оборона, это целая система самых разнообразных действий тыла. Можно было использовать этого генерала в будущем.

Через полчаса взаимных благодарственных эпитетов, Керенский наконец-то вырвался из цепких рук генерала и уже с чистой совестью и с документами в кармане отправился обратно в министерство.

Оказавшись в кабинете, он с интересом стал листать свежие газеты. Хотелось узнать, что в них пишут об апрельских тезисах Ленина. Мнения были совершенно разные: от хвалебно восторженных до откровенно язвительных.

Особенно интересной и ехидной была статья, напечатанная в рабочей газете «Единство», издававшейся Плехановым. Статья называлась: «О тезисах Ленина и о том, почему бред бывает подчас интересен» (статья в высшей степени интересная, хоть и короткая). В ней репортёр назвал апрельские тезисы бредовыми.