Кесарево сечение

– Вполне, – Куропаткин блеснул взором. – И даже несколько более того. Давишь прерогативами?

– Давлю, – сказал я с вызовом. – У меня свой план допроса.

– В принципе, правильно, – поддержал Сомов. – Но если потом возникнет желание – встретимся, поговорим. Мне ведь и самому интересно в себе разобраться. И здесь нужен хороший партнер… Единственное, что хочу отметить. В живых нас осталось трое: я, Свеаборг и Калуца. И все мы – комплексные личности. Но у каждого процессы смешивания протекали по разному. Свеаборг, как вы знаете, погиб, и о его ощущениях я могу судить только по записям в блокноте. А вот Калуца… Мы с ним часто касались этой темы, и он… В общем, это отдельный разговор… Вернемся к повестке дня?

– Да, – я погрозил Васе пальцем. – У нас тут в повестке еще братья по разуму и личное бессмертие, так что сиди и не рыпайся!

– Прекрасные вопросы, просто великолепные, – Сомов расслабился и откинулся на стуле. – Может быть, имеется желание горло сполоснуть?.. Мариша!

– Что, папа? – откликнулась Марина Евгеньевна из смежной комнаты.

– У нас какие-нибудь промывочные средства есть в запасе?

– В смысле коньяка?

– А может быть не стоит? – сказал я. – Мы вчера промывались…

– Вот как? Ну, смотрите…

– Так нести? – поинтересовалась Марина Евгеньевна, проходя на кухню.

– Да, пожалуй, нет. Мы решили воздержаться. А Володя куда подевался?

– Сидит в кабинете, с кем-то болтает по видеофону. Решил вас оставить наедине. Он вам нужен?

– Он нам просто необходим, – сказал я веско. – Как эксперт.

– Направь его стези сюда, – приказал Сомов.

– Может быть, чай или кофе? – Марина Евгеньевна из дверей кухни улыбнулась поникшему Куропаткину. – Или мороженое?

– Давай, тащи что-нибудь. Надо же как-то заполнять паузы, – Сомов посмотрел на Василия. – Давай мороженое! Надо охладить страсти.

Мороженое оказалось кисло-сладким, что вполне соответствовало физиономии Куропаткина. Владимир Петрович присоединился к нам и состряпал изумленную физиономию.

– А что мы тут делаем? – поинтересовался он.

– Прохлаждаемся, – пояснил Сомов. – Тебя ждем. Без тебя никаких серьезных вопросов не поднимали.

– Так кто же так прохлаждается?!

– А как надо?

– Надо с шоколадным ликером. А это что? С клюквой?

– С ней.

– С развесистой?

– Нет. Впрочем, не знаю. Я ее не развешивал.

– Не пойдет. Я сейчас принесу, чтобы можно было с ликером, – Владимир Петрович возвысил голос. – Мариша, я хочу с ликером!

– Иди и возьми. Я не знаю, где у нас ликер.

– Она не знает, где у нас ликер.., – забормотал Гиря-младший. – И это называется забота о человеке, то бишь, обо мне… А я знаю, где у нас ликер! Все на мне, все…

Он удалился на кухню и через какое-то время припер целую миску чего-то шоколадного, каковым и облил мороженое. Сомов и Куропаткин немедленно покусились на это мороженое и сгребли себе весь ликерный шоколад. Гиря-младший выразил протест, опять ушел на кухню и притащил целую бадью шоколада, да еще бутылку коньяка и лафитнички в придачу. Я махнул на все рукой, ожидая, пока закончится балаган с дележкой. Владимир Петрович принялся пространно объяснять, что собственно ликер закончился, но если в шоколад добавить коньяку, то будет даже лучше. Хотя, конечно, на любителя. В это время из кабинета послышалась мелодия, означающая вызов по видеофону. Сомов удалился и, вернувшись через минуту, объявил, что вызывал Петр Янович, интересуясь, занимаемся ли мы тут делом, или все опять как вчера?

– Так что давайте кончать, – подвел черту Сомов. – Делом надо заниматься! Что там у нас в повестке?

– В повестке вот что, – сказал я. – Вы в курсе истории с камешками и горшочками?

– Разумеется. Про эти камешки я в курсе уже давно. Именно ими я и интересовался в Непале. Теперь Петр Янович мне объяснил, что больше ими пока интересоваться не следует, потому что теперь он сам ими заинтересовался, и займется, буде возникнет острая необходимость. Я попросил, все же, держать меня в курсе.

– И что же он?

– Он сказал, что, безусловно, поддерживает все полезные начинания, но не склонен поддерживать самодеятельность, посему все нужно обдумать, сопоставить и спланировать. Но это возможно только тогда, когда возникает доверие и взаимопонимание, а еще лучше, если возникнет дружеская привязанность, и все такое прочее. Что касается информации, то ее необходимо складывать в копилку для всеобщего употребления, а не рассовывать по закромам, где она стареет, портится и превращается в свою противоположность. В результате мы пришли к выводу, что необходимо работать в тесном контакте, как делают все порядочные братья по разуму.

– А насчет истории с Шатиловым он вас осведомил?

– Схематично. Сослался на тебя, как на первоисточник. Я хотел бы ознакомиться с деталями.

– Нами почти достоверно установлено, что факт имел место.

– Интересно. И как же это установлено? – Сомов ухмыльнулся. – Что, есть способы это установить? Тогда, если можно, подробнее.

Я достаточно подробно рассказал о своем визите к Шатилову.