Кэшбэк. Белые столбы. Беседы

Я работал в научно-исследовательском институте, занимающемся вопросами проектирования объектов строительства. Возрастной состав института, а это несколько сот человек, был молодой. «Стариками» были начальники отделов, которым было где-то за сорок, да и директор — доктор технических наук был в тот момент в возрасте сорока четырех лет. Молодых людей, окончивших ВУЗ, работало много, поскольку привлекательность НИИ заключалась в том, что при институте были аспирантура и специализированный совет по защите кандидатских диссертаций. Желающий мог поступить в аспирантуру и работать, совмещая свою обычную деятельность в течение трудового дня со сбором и обработкой материала в соответствии со своим «научным» интересом. Правда, нельзя забывать о том, что этого человека ожидали многочисленные выходы в «добровольную» народную дружину, на овощную базу, поездки в подшефный колхоз, дежурства в избирательную компанию и т. д.

Система ценностей того времени предполагала у наиболее способных выпускников ВУЗа естественность продолжения образования в аспирантуре, итогом окончания которой являлась законченная самостоятельная работа, представленная сформировавшимся научным работником. Правда, молодой человек, только что окончивший ВУЗ, имел весьма смутные представления о будущей работе над темой диссертации и старался не пропустить ни одного заседания совета по защите диссертации.

Была осень, начало октября. При входе в институт висело объявление, что состоится защита двух диссертаций. Заседание должно было пройти после летних каникул, поэтому интерес у других соискателей, сочувствующих и просто сотрудников с учетом того, что заседание совета проходит в рабочее время, был большой.

В конференц-зале вместимостью более ста человек не было ни одного свободного места. На сцене расставлены деревянные решетки с прикрепленными плакатами. Плакаты — это ватманские листы, на которых тушью нарисованы формулы, графики, отражающие постановку задачи и результаты исследования. Ниже сцены за небольшими столиками располагались члены совета. На столиках стояли бутылочки пепси и боржоми, аккуратно были разложены чистые листы бумаги и тщательно отточенные карандаши. В левом углу столик ученого секретаря и стенографистки. Также видны бутылочки, бумага, карандаши. В правом углу небольшой пюпитр, где вместо нот лежал доклад соискателя. В такой обстановке повышенной торжественности я, начинающий аспирант, впервые увидел Его. Находясь в последних рядах зрителей, проникшись атмосферой священнодействия «Ее Величества Науки», у меня самого чувствовалось напряжение и сопереживание к тому, кто стоял у пюпитра один на один с грозным советом и заполненным залом.

Минут десять ученый секретарь зачитывал анкетные данные и другие документы, необходимые по процедуре защиты. После этого для доклада было предоставлено слово соискателю. Среднего роста человек, с гладко выбритым лицом, с зачесанными назад волосами, в очках, естественно, волновался. Первые минуты доклада он, немного заикаясь, старался держаться заранее написанного текста, а потом, взяв указку и перейдя к плакатам, спокойно стал рассказывать о работе. Чувствовалось хорошо поставленная артикуляция речи. Приятное впечатление оставляла манера с достоинством держаться перед аудиторией.

После доклада начались вопросы к соискателю. Предполагаю, что волнение ушло, поэтому ответы звучали четкие, раскрывающие суть вопросов. Где-то в середине действия у меня и у аудитории, с трудом понимающих специфику работы, полностью сложилось впечатление, что да, этот эрудированный, корректный и интеллигентный человек не только очаровал нас, но и сделал что-то значительное своей работой, и это значительное не могут не оценить члены совета.

Его научным руководителем был директор института. У второго защищающегося руководителем — заместитель директора. Оба достойных мужа науки были антагонистами, конфликтовали между собой, и неприязнь друг к другу переносили на сотрудников с аспирантами. Замдиректора начал задавать вопросы, подвергая сомнению не отдельные результаты, а саму суть работы. Тон, построение фраз говорило о том, что соискатель зря потратил годы, занимаясь чем-то несущественным, а сейчас утомляет аудиторию, рассказывая об этом.

По процедуре защиты диссертации далее следовали выступления оппонентов и желающих. Рецензенты одобряли работу, и только выступление замдиректора своим диссонансом выпадало из ряда хвалебных отзывов.

Результаты голосования легко прогнозировались: роздано столько-то бюллетеней, в урне обнаружилось столько-то бюллетеней, против — один, остальные — за. После зачтения результатов возбужденный и смущенный соискатель с близкими людьми исчез из конференц-зала.

Снова осень, начало октября. Золото листьев, рыжие темные лиственницы, последний шлагбаум, и мы у ворот дачи.

— Ну, вот и приехали! Как нам повезло! Тепло. Сухо. Ну, просто пушкинская осень. Разгружаемся, накрываем на стол и по «чу-чуть»!

— Нет возражений! Кстати, я приготовил тебе сюрприз!

— Кстати, я приготовил тебе сюрприз тоже!