Кэшбэк. Белые столбы. Беседы

— Рига была обклеена плакатами о концертах Пугачевой. А я на своем шестом этаже в буфете часто встречал за сметаной с сосисками Бориса Моисеева с блондинкой и брюнеткой. На завтраке они появлялись в ветровках, на спине которых стильно по-английски было написано: Алла Пугачева, телефон, факс. Каждый день шли дожди, ехать на побережье в Юрмалу не хотелось. Чем занимался? Очень похоже, как у тебя. В первой половине дня — лекции, обед, прогулки в Старом городе Риги. Кофе с бальзамом, причем ни одна чашка так, что к вечеру сердце напоминало о себе. К одиннадцати часам возвращался в номер, где меня ждал большой бокал шампанского — гонорар. В четверг, закончив цикл лекций, очередной раз посетив Домский собор, мысленно попрощавшись с «Тремя братьями», как только можно убивая время, я, не спеша под зонтиком, пошел к гостинице. И тем не менее, появился я в ней раньше, чем надо. Побродил по фойе, внимательно рассмотрел все прилавки сувенирных киосков, приобрел два значка с гербом города, ждать надоело, и я направился к лифту. Лифт был расположен недалеко от центрального входа. Дождь усилился, и я вижу, что из машины, которая подъехала, выбегает пара, а когда двери открылись, за мной в маленькое замкнутое помещение грузоподъемностью четыре человека, вбежали Алла Пугачева и Владимир Кузьмин.

Лифт тронулся. Алла Пугачева то ли Кузьмину, рука которого была у нее на плече, то ли просто в воздух, то ли мне усталым голосом произнесла:

— Да, отвратительная погода!

Я согласился: «Да, конечно!»

Алла Борисовна то ли опять Кузьмину, то ли в воздух, то ли мне добавила:

— Месяц — июль, а каждый день дожди!

Я опять не мог не согласиться: «Да, конечно!»

Лифт на шестом этаже остановился, двери открылись, я вышел, а они поехали дальше. С тех пор, я всем рассказываю, как я познакомился и долго беседовал с Аллой Борисовной Пугачевой.

Путь назад на дачную поляну лежал через овраг. По крутому спуску идти было весело. На дне оврага лежала труба большого диаметра, а сверху насыпана дорога. Часть отверстия трубы была чем-то забита, поэтому из нее вытекал маленький ручеек. На другой стороне образовалась покрытая темно-зеленой тиной запруда, из которой торчали направленные под разными углами голые без коры деревья. Этот пугающий застоем мертвый пейзаж контрастировал с красками октябрьского леса. Многочасовая прогулка, полные корзины — наверх поднимались медленно. Вышли на поле собранной ржи. Впереди виднелась зеленая полоска леса. Нам туда. Справа от нас — поле бежало вниз к реке. Простор! Сразу в голове появилось: «Русское поле…!». Вот, наконец, шлагбаум, ворота и любимые синие стулья около дома. Вот на столе открытая баночка пива и два бокала для нас.

— Хочу задать тебе вопрос, мой дорогой друг. Что такое родина для тебя?

— Основываясь на этимологии этого слова, для меня родина — это город Нижний Тагил. Я там родился, — профессор пригубил пиво. Белые усы таяли. — Потом переехали в город Оренбург, где я провел детство и юность. Но если отправной точкой брать погост, а мои родители похоронены на деревенском кладбище и недалеко, как ты знаешь, у меня дача, то можно сказать, что моя родина — местность Яхрома Московской области. Ну, а у тебя?

— Следуя твоей логике, а я родился в Москве, ответ очевиден! Но визуально я представляю четыре места, причем, одно из них исключительно в зимних пейзажах. Первое — вот эта местность, где мы находимся. Помнишь, двадцать пять лет назад ты и я с женой приезжали на эту поляну, где ничего не было, кроме сорняка и лютика. С того времени появился дом, посажено ни одно дерево, разбиты дорожки из плитки, газон. С мая видишь, как растет трава, а с приходом тепла покрываются белым цветом яблони, груши, сливы, появляется завязь на кустах смородины, крыжовника. Борешься вместе с газонокосилкой с одуванчиком, затем осенью с плодосъемником с урожаем яблок. Каждый сезон что-то добавляешь, улучшаешь либо в доме, либо на участке. В какой-то год пришлось менять в доме деревянные рамы на пластиковые окна, в другой — углублять колодец. Надеюсь ты заметил, у нас, за редким исключением, нет глухих заборов. У большинства участки большие, а забор — обычная сетка-рабица с кустами жимолости или боярышника внутри. Поэтому, когда смотришь вдаль возникает ощущение пространства. С одной стороны, нашу поляну с дачными участками обрамляют высокие лиственницы, а с другой стороны вниз к реке — сосны. Ты видишь, сейчас лиственницы — рыжие, а у сосен стволы красного цвета. Такая здесь красота! Каждый раз, окапывая деревья, выкорчевывая пень, сжигая сухие обрезанные ветви, я понимаю, что отдаю частичку своей души этому участку, точнее, не только участку, но и этому лесу, где мы собирали грибы, этому склону к реке, местности, которая в весенне- осенний период становится моей малой родиной.

— Это первый вариант твоей родины. Давай тогда и об остальных трех. Заинтриговал. — Мой друг с удовольствием вытянул ноги вперед и, казалось, задремал на синем пластиковом стуле.

— Файв о клок! — Задумчиво произнес я.