Кетополис: Киты и броненосцы

Петар припомнил: «Вот вам на нужды церкви», пошарил во вшитом в рукав кармане. Там зашуршали несколько ассигнаций.

– Мне нужна лодка… какая-нибудь понадежнее… и небольшой запас еды. Этого хватит?

– Спускайтесь сюда.

Через четверть часа Петар, обогревшийся в будке лодочника, ступил в покачивающуюся паровую джонку. В небольшой мешок, который сунул ему лодочник, он не стал и заглядывать. Выслушал объяснения, как управлять рулем и машиной, и сказал невпопад:

– Вы, сударь, все-таки сходите покаяться. Я не Иона, не бегу от бед, а сам иду к китам – но вдруг у меня и в море ничего не выйдет… Право, покайтесь. Господь простит.

Лодочник иронически посмотрел, как джонку дергает то в одну, то в другую сторону, покрутил пальцем у виска и вернулся в свою будку. Ход у джонки, наконец, выровнялся, и она пошла к устью канала, в море.

На востоке забрезжил рассвет.

Часть III

ПОТЕРИ И НАХОДКИ

Клуб болтунов: история путешественника

Глава первая,

в которой происходит мимолетное знакомство с городом

Светать начало только в восьмом часу, словно повинуясь колокольчику стюарда, наконец-то возвестившему о скором прибытии. Звонок был вялый, как и сам звонарь, прохрапевший всю ночь в подсобке в компании двух стройных длинноногих табуретов. На гондолу они попали давно, но никто не мог вспомнить, с какой целью. Быть может, их использовали в качестве стремянок, чтобы добираться до высоких полок; либо продавали на них отдельные билеты тем, кому не досталось стандартных мест; либо один из рассеянных пассажиров, имевший на табуреты свои, далеко идущие планы, оставил их на произвол судьбы в темном багажном помещении, откуда беспризорников извлекли и доставили в местное бюро находок. Тем не менее факт остается фактом: альянс стюарда и табуретов не принес окружающим никакой практической пользы.

Заслышав долгожданные звуки, Жак-Луи Пельша – почтенного вида господин в слегка помятом во время полета полосатом костюме и лакированных черных ботинках – с нарочитой неспешностью поднялся с кровати, где провел три дивных часа в безуспешной попытке выяснить, кто все-таки убил бедную мисс Бритт, а затем многих других, ни в чем не повинных мисс, мистеров и миссис, включая одного подслеповатого человечка в нелепом котелке, но лишь обнаружил, что придется дожидаться выхода следующего тома. Поднявшись, он потушил лампу – стеклянный колпак в момент почернел, будто покрылся слоем копоти; каюту накрыло мягким ворсистым пледом, только под дверью виднелась дрожащая полоска цвета переваренной кукурузы. Пельша добрался на ощупь до стула и аккуратно сел.

«Что же меня так колотит? – подумал он. – Хоть свидание и первое, женщине в нем роли не предоставлено. Тем не менее эффект весьма схожий».

Колокольчик далеко за дверью издал финальное ля. На переднем плане вновь оказались глухо работающие винты и поскрипывание гондолы, в какой-то момент переставшие быть просто фоном, как перестает быть фоном спокойное тиканье часов, когда ожидание затягивается.

Пельша открыл шторку, зажмурился от света. За иллюминатором – сквозь чернильное пятно обращенного в бегство кальмара – неспешно просачивалось ясное дневное небо. Тускневшие на глазах звезды казались брызгами серебристой краски, которые впитывались во влажную ткань, не оставляя разводов. А далеко внизу, усыпанный дрожащими огоньками, виднелся берег долгожданного острова.

Дирижабль уверенно плыл навстречу пробуждающемуся городу.

Раздался громкий протяжный зевок, полный мучения вздох и, наконец, легкое покашливание, увенчавшееся тихим «м-да».

– Уже прилетели? – сипловатый голос Данедина вывел Пельша из оцепенения. – Надеюсь, я не все проспал? Сколько сейчас?

– Четверть девятого, – с некоторой заминкой ответил Пельша; он провел рукой по иллюминатору, прислонил холодную ладонь ко лбу. – Уф, что-то я разволновался.

– Поберегите нервы, Жак, – Данедин сел на кровати, зажег лампу и принялся ловить ногой туфель. – Иначе через десять минут придется упрашивать стюарда оттащить ваше тело в багажное отделение. Избавьте меня от лишних хлопот.

– Я постараюсь. – Пельша убрал ладонь. – Однако обещать с моей стороны было бы опрометчиво. Сами понимаете – возраст, он причина всему.

– Мои поздравления, дорогой Жак, вы начинаете шутить! – воскликнул Данедин, подаваясь вперед. – Пока довольно мрачно, но с годами это пройдет. Так же учатся сочинять стихи: поначалу выходит отвратительно, затем привыкаешь.

– Честно признаться, я не думал шутить, – взгляд Пельша стал укоризненным. – С моими приступами уверенным нельзя быть ни в чем. В минуты сильного волнения – в силу каких-то особенностей организма – начинается ужасный кашель, переходящий иногда в удушье.

– Настоятельно вам советую посетить врача, – Данедин на секунду задумался. – В Кетополисе у меня есть хорошие знакомства, если хотите…

– Благодарю, Фредерик, я уже пытался излечить свою болезнь, – поспешно ответил Пельша. – Это бесполезно.