КГБ: приказано ликвидировать

В начале 20-х годов Навашин был направлен в командировку в Париж. Официально он занимал должность технического советника торгпредства СССР и вице-директора (а позднее и директора) советского банка «Банк де Пэи дю Нор» на авеню де л’Опера, через который шла вся франко-советская торговля. Но кроме того, он являлся информатором ИНО ОГПУ и, как сейчас говорят, «агентом влияния». Вот что, например, пишет об этом в своих мемуарах Г. Беседовский:

«Помимо секретных сотрудников он (сотрудник парижской резидентуры ИНО ОГПУ Янович, он же 3. Волович — авт.) пользовался услугами некоторых чиновников торгпредства и банка, по роду своей деятельности встречавшихся с разными французскими политическими деятелями. Эти чиновники, под страхом увольнения, обязаны были представлять ему подробнейшие сообщения в письменной форме обо всех своих разговорах с иностранцами. Среди лиц, писавших такие сообщения, был и директор советского банка в Париже Навашин»[150]

.

Надо отметить, что Навашин был достаточно ценным «агентом влияния», особенно в области экономики и финансов. Приехав в Париж, он на короткое время вернулся в масонскую ложу «Астрея», в которой состоял в России в 1916–1917 годах, однако затем перешел во французе кую ложу. Так что неудивительно, что вскоре у него завязались громадные связи во французских деловых и политических кругах. Среди его ближайших друзей были не только масоны Великого Востока и видные банкиры, но и министры и сенаторы Франции, например, министр путей сообщения Анатоль де Монзи, благодаря которому он вошел в местную ложу. При этом вокруг Навашина, по словам де Монзи, крутились десятки дельцов, занимавшихся учетом советских векселей на крайне выгодных для них условиях, поскольку в те годы советские векселя не учитывались в Банк де Франс. Не забывал Навашин и о научной деятельности, и, живя в Париже, выпустил две книги по политэкономии на французском языке, а также периодически публиковал статьи во французских журналах.

Но после бегства Г. Беседовского о связях Навашина с ОГПУ стало известно в эмигрантских кругах. А неутомимый разоблачитель советских провокаторов В. Бурцев в 1930 году на страницах газеты «Общее дело» открыто обвинил его в сотрудничестве с Москвой. После этой публикации состоялась личная встреча Навашина с Бурцевым, во время которой Навашин, якобы, не отрицал преступления сталинского режима и даже согласился с тем, что похищение генерала Кутепова — дело рук агентов ОГПУ. Но подобные акции он, по словам Бурцева, «находил неизбежными в условиях тогдашней русской жизни и говорил, что это только и позволяет большевикам спасать Россию». «О себе он говорил как о небольшевике, — пишет далее Бурцев, — но что он ради России должен поддерживать большевиков… Особенно он возражал мне, когда я называл его помощником чекистов»[151].

Интересное описание деятельности Навашина во Франции было дано после его убийства и в статье «Таинственный Навашин», опубликованной в эмигрантской газете «Меч» от 13 марта 1937 года:

«В 1922 году мы застаем Навашина уже в Париже, в качестве агента „КРО“ — отдел экономической и финансовой разведки Чека. Начальником этого отдела был Артузов. Навашин за свою работу в Париже получал хорошее вознаграждение — около 800 долларов в месяц. Деньги он получал через небезызвестное общество „Аркос“, во главе которого стоял Скобелев, бывший министр временного правительства Керенского. Сам Скобелев был назначен на свой пост благодаря влиянию Навашина. В это время финансовой работой большевиков за границей заведовал Красин. Общество „Аркос“ служило ширмой для коммерческой работы большевиков во Франции, где в 1923 году они не могли еще выступать открыто.

Задачей Навашина было устройство коммерческих дел и примирение левых французских кругов с большевиками. В обоих отношениях Навашин преуспевал. Участие СССР в известных Лионских ярмарках началось благодаря его стараниям. Он же добился расширения франко-советского товарообмена.

Политическая работа Навашина сводилась к пропаганде в масонских кругах. Навашин был видным масоном. В это время масонство в СССР подвергалось сильному преследованию. В 1924 году, когда во Франции пришел к власти левый картель, Навашин процветал. Он вращался в правительственных кругах. Масонам он обещал, что в СССР их деятельность снова будет разрешена. Чека согласилась на это, желая поднять авторитет Навашина во французских кругах. Видные масоны в СССР были выпущены из тюрьмы. Ложи в Москве и Ленинграде были восстановлены. Но одновременно эти ложи были взяты под пристальное наблюдение Чека. Специальный отдел Чека под руководством Пивоварова проводил это наблюдение.