КГБ: приказано ликвидировать

Строгий анализ своих прошлых поступков и действий привел меня к выводу, что гражданская война и борьба с советами были глубоким заблуждением, ибо то, что сделала Советская власть после того, как окончила борьбу на всех фронтах, говорит, что она твердо и неуклонно ведет народ к достижению намеченных идеалов…

Сознавая свою огромную вину перед народом и Советской властью, зная, что я не заслуживаю снисхождения за свои прошлые действия, все-таки обращаюсь к Советскому правительству с искренней и чистосердечной просьбой о прощении мне моих глубоких заблуждений и ошибок, сделанных мной в гражданскую войну. Если бы Советская власть дала мне возможность загладить свою вину перед Родиной служением ей на каком угодно поприще, я был бы счастлив отдать все свои силы и жизнь, лишь бы доказать искренность моего заблуждения.

Сознавая свою вину и перед теми людьми, которых я завел в эмиграцию, я прошу Советское правительство, если оно найдет мою просьбу о помиловании меня лично неприемлемой, даровать таковое моим бывшим соратникам, введенным мною в заблуждение и гораздо менее, чем я, виноватым. Каков бы то ни был суров приговор мне Советского правительства, я приму его как справедливое возмездие за свою вину. Атаман Анненков».

Надо отметить, что в дальнейшем обе стороны выполнили взятые на себя обязательства. Об этом свидетельствует записка Анненкова, которую он написал в Москву следователю Владимирову на следующий день после вынесения приговора:

«Глубокоуважаемый тов. Владимиров! Прежде всего позвольте Вас поблагодарить за человеческое отношение, которое вы проявили ко мне за время моего пребывания в Москве во внутренней (внутренняя тюрьма ОГПУ на Лубянке — авт.). Моя глубокая просьба к вам: помогите моим бывшим партизанам Ал. Яркову, Ив. Дуплякину, Леон. Вялову и Пет. Павлейка. Они не виноваты. Их не за что карать. Они шли за мной по молодости… Я много перенес нравственных ударов во время процесса. Прокурор, общественные обвинители говорили все равно как щелкали бичом по лицу. Сейчас легко.

Я отчитался в своих грехах и расплачусь за них своей жизнью. Я должен уйти из жизни и уйду с сознанием того, что я получил по заслугам. Уважающий Вас Борис Анненков. Еще раз прошу о партизанах. 13 августа 1927 г.»[89]

В Москве дело Анненкова и Денисова вели следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР Д. Матрон и уже упомянутый Владимиров. Когда следствие было завершено, их перевезли в Семипалатинск, где состоялся открытый судебный процесс. С 25 июля по 12 августа 1927 года выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР под председательством Мелнгалва, членов Миничева и Мезяка с участием государственного обвинителя Павловского и трех общественных обвинителей, с участием защиты, рассматривала дело Анненкова и Денисова. Было выслушано 90 свидетелей, которые уличили подсудимых в чудовищных преступлениях. Несмотря на старания адвокатов, которые старательно отыскивали оправдательные аргументы практически по каждому вменяемому подсудимым эпизоду, Анненкова и Денисова 12 августа приговорили к смертной казни. Приговор привели в исполнение в Семипалатинске 24 августа 1927 года в 11 часов вечера.

Захват и вывод в СССР Анненкова лишил белоэмигрантские организации в Китае возможного лидера. Кроме того, покаянные письма Анненкова, опубликованные в эмигрантской печати, внесли уныние и немалый раскол в ряды эмигрантов. В результате, как считали в Москве, непосредственная угроза вооруженных нападений на советскую территорию со стороны Маньчжурии и Синьцзяна была отведена. А посему столь успешный опыт было решено перенести в Европу.

Семь выстрелов на улице Расин

Захват атамана Б. Анненкова и открытый процесс над ним посеяли определенные сомнения в умах многих русских эмигрантов не только в Китае, но и в Европе. Кроме того, на Лубянке были уверены, что в результате проводимой с 1922 года КРО ОГПУ операции «Трест» все более-менее значимые русские белоэмигрантские организации, и прежде всего РОВС, находятся под их полным контролем. А вот организации украинских националистов, действующие в Европе, наоборот, вызывали серьезные опасения, особенно, если найдется лидер, который сможет их объединить. Таким лидером из Москвы виделся проживавший в Париже С. Петлюра. И это вполне понятно, поскольку гетман П. Скоропадский не пользовался ни влиянием, ни авторитетом, а Е. Коновалец со своей УВО казался в середине 20-х годов деятелем мелкого масштаба.

Симон Васильевич Петлюра родился 10 мая 1879 года в Полтаве в семье мещан, происходившей из казаков. После школы он продолжил образование в Полтавской духовной семинарии, где вступил в политический кружок, который вскоре стал ядром Полтавской организации Революционной украинской партии (РУП). Однако в 1901 году Петлюру за революционную деятельность и членство в РУП из семинарии отчислили, и он был вынужден перейти на нелегальное положение. В 1903 году Петлюра был арестован полицией, но на следующий год вышел на свободу и продолжил партийную работу в РУП.