Халявные баксы

Дока на карьере побывал, обо всем договорился, после чего мы оценили общие запасы самогонки из сахарной свеклы. На десять дней бензином она обеспечивала, оставалось провести первый обмен. Ранним утром, пока на карьере нет начальства, технарь должен туда смотаться и обмен провести. Ну а я его подожду дома, и потом уже все вместе, включая Владимира, поедем на работу.

Утром школьный завхоз не дал мне выспаться, разбудил в восемь часов. Явился в рабочей робе, с рюкзаком, и претензиями:

«Обещали на работу отвезти, а сами дрыхните!»

«Еще наработаешься», – буркнул я, потягиваясь в кровати. И начал не торопясь приводить себя в рабочее состояние – одеваться, умываться, готовить завтрак. Чем выводил Владимира из душевного равновесия – так он рвался в землянку. Но без бензина работа не получалась, поэтому я тянул время в ожидании технаря – должен вот-вот появиться.

Появился через полчаса, когда Владимир уже не находил себе места, и веселым: четыре полные канистры стояли в люльке.

«Тары не нашлось», – поплакался технарь, – «мог бы больше привезти!»

«В артели меня из-за камней с золотишком гнобили – правильными себя показывали! А сейчас сами бензин воруете!» – выплеснул Владимир накопившийся негатив, и на всякий случай от Доки отвернулся. Что бы в глаза не смотреть. Тот, конечно, оставить такие слова без внимания не мог:

«Не нравится – можешь в партии оставаться. Обойдемся без твоей помощи», – повернулся ко мне с предложением, – «Погнали работать, а этот», – кивнул на Владимира, – «пусть домой топает, к бабе в кровать еще успеет. На мотике для него места нет – канистры в люльке стоят!»

«Мужики, вы чего?» – испугался завхоз, – «В выходные я с молотилкой работаю, а вы отдыхаете! Только меня к ней отвезите!»

«Ну да! Тебя отвези, потом привези! Много хочешь! Проще самим поехать и поработать, что б золотишком с тобой не делиться!» – продолжал Дока, с хитрецой поглядывая в мою сторону. Владимир на глазах побледнел, потом посинел, и с придыхом выдавил:

«Друзья называются! Жизни мою и дочки ломаете, и еще радуетесь!»

На что Чапа неожиданно завыл, а потом громко начал меня с Докой облаивать. Показал, кто из нашей троицы прав, а кто виноват. Я и Дока рассмеялись, Владимир криво улыбнулся, и технарь дал ему совет:

«Скромней себя веди! Для тебя же с бензином бартер проворачиваем, между прочим, за самогонку, свою личную, которой у тебя нет и никогда не будет!»

«Водкой вклад сделаю!» – воодушевился Владимир, – «Жена иногда домой бутылку приносит!»

«Сделаешь», – с удовольствием согласился технарь, – «Только мы ее самогонкой заменим, а саму – выпьем!»

Через десять минут на двух мотоциклах катили в степь. Дока вез Владимира с Чапой на коленях, и бензин к молотилке, я рулил к луже, куда технарь подъедет попозже, предварительно объяснив своему пассажиру, что и как он должен в землянке делать, на что обращать внимание, где сидеть и куда смотреть, что бы его никто посторонний не прихватил за работой.

К вечеру из оставшегося на луже истертого материала золото мы отмыли, наполненный водой шланг с обоих концов заткнули затычками, и спрятали в луже, где он погрузился на дно и из вида исчез.

«Пока тепло – здесь будем золото отмывать. Очень удобно, водички много, сама бежит. И следов не остается – песка и без нас хватает. А будка все ж на проселке стоит, в месте видном. Да и движок нужно в ней ставить, что бы воду из скважины поднимать. Сплошные заморочки».

«Это точно», – поддержал я умную идею, – «повезет – до морозов все и успеем».

В партию вернулись вдвоем, оставив Владимира, как раньше и договаривались, на ночь при молотилке. Не знаю, как этот тип договаривался со своей женой, далекой от любых кроме школьных дел, но поздно вечером она ко мне зашла, и долго нудно выведывала, где ее муженек, и что за дела у него ночью в «безлюдном и опасном» месте. Не знаю, что больше: или за здоровье муженька переживала, или выведывала, не к бабе ли на стороне он подался. Как мог – душу завуча (или завучихи?) успокоил.

Часть сорок девятая

Воскресенье стало знаменательным днем – именно с него наше производство можно считать налаженным, утрясенным в нюансах. Нечего больше придумывать, менять, переделывать. Окончательно определили, что до снега, когда следы мотоцикла никак не скроешь, истертый материал будем возить к луже, по возможности работать по две смены, с ночевкой возле молотилки по крайней мере через ночь на другую – это я с Докой. Владимир же работает на общее дело полные субботы и воскресенья, без каприз и жалостей на усталость. И дело пошло.