Халявные баксы

«Вот и сообщи, не выкапывая, и пусть она этим делом займется. Только милиция сейчас такая – как бы мы крайними не оказались. Сам подумай: с чего двум хмырям вздумалось черт те где найти могилу, потом специально к ней ехать с лопатами раскапывать. Так могут поступить либо сплошные кретины, либо сами убийцы – что бы на них подозрения не упали. Вот и постараются на нас все и повесить».

Дока на пол минуты задумался: «А что тогда нам делать?»

«Закопаем снова, и забудем. Здесь нас не было, ничего не видели, ничего не знаем. Бедолаге все равно уже не поможешь».

«Совсем забудем?» – засомневался Дока.

«Для нас хватит того, что уже знаем: закопан мужик, носил красные полусапожки. Это мы помнить будем, но никому другому ни слова, даже Владимиру. Нечего его посвящать в такую жуть».

«Это точно», – покивал Дока головой, – «а по сапогам, если из артельских, мы его мигом вычислим», – в очередной раз подтвердил близость наших оценок сложных ситуаций и сделанных из нее выводов.

Нацепив респираторы, мы в темпе привели захоронение в первоначальное состояние. Разровняли землю, уничтожили следы нашего присутствия в виде отпечатков обуви. Выехали из долинки на проселок, убрали следы съезда с него мотоцикла, и проехали по проселку дальше с километр, там сделали по бездорожью круг вокруг сопки, вновь выехали на проселок, и уже по нему покатили в лагерь. Теперь никто никогда не узнает, куда мы с проселка сворачивали и что пытались раскопать – все следы нашего присутствия рядом с могилой уничтожены.

В лагерь вернулись уже в сумерках. Владимир успел устроиться в кровати с книгой, и разглядев наши совсем не радостные физиономии, сделал «правильный» вывод:

«По рожам видно, что зря мотались. И правильно, нельзя каждый день по сайге убивать. Совесть иметь надо!» – только эта совесть у него спряталась, после трех дней на вегетарьянской диете.

Мы с Докой промолчали, а в вагончик столовую не пошли – недавние ароматы, еще не до конца исчезнувшие из сознания, исключали возможность принятия любой пищи.

Часть двадцать третья

А утром на дверях столовой висело объявление: «В восемь часов общее собрание коллектива». По этому поводу после завтрака народ не расходился – толкался возле вагончика, курил, придумывал по какому поводу всех собирает приехавшее ночью начальство.

Наконец из балка начальника появились три человека: сам Николай Игнатович, Сергей Логинов и незнакомый тощий интеллигентик с лысиной и в очках, которого я еще не видел. Троица подошла к принесенному «Милочкой» столу и уселась за ним на стульях; остальной народ устроился напротив кто на чем смог.

Первым заговорил начальник. Почти как отец родной, в простых словах донес до присутствующих, что вот мол, живем мы здесь, работаем, и не знаем, что вокруг творится. И хорошо, что не знаем, потому что творится полное безобразие: рабочих увольняют или не платят зарплату, продукты и товары дорожают с катастрофической скоростью, да и самих их уже трудно найти. Вот и собрал он нас, что бы посоветоваться, как жить дальше.

Слава богу, золото стране сейчас крайне необходимо, и потому наша руда востребована. То-есть, ее всегда можно сдать на переработку и деньги за нее сразу же перечислят. Но если раньше эти деньги можно было без проблем в банке получить, либо приобрести за них все необходимое по безналичному расчету, то сейчас за все требуют их живыми, как предоплату, а каждый банк старается у себя наличность придержать. Так что, и перечисленные на счет получить вовремя невозможно.

Но, оказывается, для нас, старателей, не это самое страшное. Потому что худо-бедно, но пока все же и горючку, и запчасти, и продукты можно найти, хотя и с переплатой. Хуже другое: часть денег, которые после каждой сдачи руды на перерабатывающее предприятие переводятся на специальный счет для окончательного расчета с рабочими по окончанию сезона, обесцениваются с такой скоростью, что долго хранить их просто невозможно.

Вот здесь все и зашумели! Дело то коснулось каждого!

Николай Игнатович помахал руками, успокаивая собравшихся, и сообщил, что над этим вопросом они (как я понял, те что за столом) уже подумали и кое-что предложить могут. После чего дал слово лысому в очках интеллигенту – теперь я понял, что это тот гений финансов, о котором Сергей Логинов мне говорил, как о ведущем где-то на стороне все артельские денежные дела.

Тощий хмырь – до того не походил на полевого работника, что не могу назвать его по другому – деловито раскрыл перед собой папку. И к моему удивлению, начал озвучивать серьезные и плохо понятные большинству вещи.

Ну кто из нас, геологов, большую часть жизни проведших в полевых партиях, знал о долларах? Только что это денежная единица Соединенных Штатов Америки, нашего главного противника. А потому отношения к нам не имеющая.