Хамелеонша

– Отныне, если у меня возникнет в тебе нужда, то я пошлю тебе свою прядь. И ты явишься, мой рыцарь!

– А как я узнаю, что она от тебя?

– А кто это ещё может отправить тебе прядь? – возмущаюсь я.

– И то правда, – ухмыляется он.

Я улыбаюсь в ответ и резко задуваю свечу.

А потом плыву за её тающими струящимися в темноте узорами. Туда, куда меня влечёт неудержимая сила, выдирающая навстречу серому утру.

В нём я лежала на полу, не чувствуя ног от холода. Кашляя, села и оглядела расплывающуюся комнату, пытаясь понять, что я и где я. Пальцы саднило: под ногтями застыли кровяные корки, смешанные с грязью. Я встала, держась за стену, пытаясь устоять на дрожащих ногах, подошла к кувшину и, выплеснув воду в пригоршню, умыла лицо.

Вульписа рядом уже не было. Выбежав из комнаты, я бросилась по коридору, ловя удивлённые взгляды служанок. Ворвавшись в трапезную, впилась взглядом в королевский стол, но нужное место оказалось пусто.

– Миледи, я могу вам чем-то помочь?

Молча развернувшись, я кинулась к башне. Ступени рябили перед глазами, пока меня не начало тошнить.

Дверь я толкнула с такой силой, что она, распахнувшись, ударилась о стену.

– И тебе доброе утро, – обернулся Бодуэн от конторки.

– Тебя не было за завтраком! – обвиняюще бросила я.

Я должна была с ним поговорить. Теперь, когда Людо всё знает, я… и… просто должна.

– Я закончу и смогу принять тебя через полчаса, – ответил он, снова возвращаясь к работе.

– Может, мне ещё и на аудиенцию к тебе записаться?!

– Записываться не нужно. Тебя я приму вне очереди.

Я пересекла спальню и, отодвинув бумаги, села на краю конторки. Потянула наверх подол, оголяя колени.

Бодуэн скользнул по ним взглядом и потянулся пером к пузырьку с красными чернилами, которыми выделял строку.

– Я же сказал: через полчаса.

Я резко оправила подол и выхватила его первой. Подняв флакончик, перевернула над почти законченным письмом. Упругая струя ударила в ровные размашистые строки. Бодуэн откинулся на стуле и, скрестив руки, молча наблюдал за тем, как я вывожу узоры. Аккуратно вернув пузырёк на место, я вылила поверх и второй – на сей раз с синими чернилами, стараясь, чтоб не дрогнула рука, потому что, уже взяв его, поняла, что перегнула палку.

В полной тишине со стуком поставила его обратно и тотчас рванула к двери, но задохнулась, перехваченная поперёк талии. Падая, ухватилась за край кровати, сдирая одеяло. Ладони Бодуэна ударились о пол рядом с моими. Я тут же попыталась встать, но он за шею прижал щекой к полу. Чуть отстранившись, просунул руку под животом, ставя на колени. Платье оказалось задрано до шеи, а брэ спущены до колен.

Из последних сил я выставила назад руку, пытаясь его оттолкнуть, и она тут же оказалась заломлена за спину.

– Нет! Я не хочу!

– Не повезло тебе. Потому что теперь хочу я.

От первого толчка я заорала. Отдышавшись, выдавила:

– Сволочь…

Кричала не столько от боли, хотя проникновение было резким, но не грубее, чем у нас бывало, сколько от злости, обиды и бессилия.

Рука исчезла с шеи, но лишь за тем, чтобы крепко ухватить за волосы.

Больше меж нами не было произнесено ни слова. В последовавшие бесконечные мгновения слышались лишь удары плоти о плоть, которые я терпела, зажмурившись, чтоб не видеть его даже краем глаза, и часто дыша. На губах скрипела грязь. Бей уродов! И с каждым новым толчком внутри меня что-то ломалось и умирало. А у него даже дыхание не сбилось. До какого-то момента.

В самом конце, прихватив зубами кожу на холке, как звери, бывает, удерживают самок, он навалился, придавив меня к полу. Какое-то время мы лежали не шевелясь, и я чувствовала, как в спину бьётся его сердце, а потом он отодвинулся. После паузы на мне оправили одежду и мягко провели по спине. Как может так мягко дотрагиваться тот, кто только что сделал со мной это?

С трудом уперевшись ладонями о пол и дрожа локтями, я не с первого раза приподнялась, выбралась из-под него и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.

Во дворе меня вырвало жёлчью. А потом, за неспособностью плакать, я долго и мучительно кашляла. Когда кашель и всё, что могло закончиться внутри, закончилось, побрела прочь.

* * *

Бодуэн какое-то время стоял, глядя на захлопнувшуюся дверь, а потом схватил кубок и швырнул в стену. Красное пятно поползло винными потёками.

49

Почувствовав на себе чьи-то руки, я протестующе застонала. Они подняли меня с постели и куда-то понесли. Какое-то время я ещё силилась взглянуть на того, кто это сделал, а потом сдалась, смежив веки.

* * *

Аккуратно опустив свою ношу на постель, Бодуэн прилёг рядом.

– Прости, Хамелеонша, я осёл…