Хаммер

— Нет, не могу вспомнить. Вот как будто где-то видела, причем недавно, но где? Может, кажется. Хотя память у меня — фотокамера, если фокус навела, уже не сотрешь.

— Значит, в фокус не попал.

— Выходит, что так.

Зашел еще на автостоянку показал охраннику, тот долго рассматривал портрет Джоева, заметил, что бандиты похожи друг на друга, но не видел, да и в тот день не работал, дома был, а дежурил его напарник, Алексей, предложил набросок преступника оставить в сторожке, покажет напарнику. Воробей поблагодарил, убрал листок в карман и направился к своей машине.

Этого было достаточно. Трудно сказать, что из этого получится, но в некоторых головах физиономия Джоева запечатлелась. Картинку он уничтожит, хотя жаль, как-никак рука мастера, профессора творившая.

Глава тридцать первая

Гордий не отвечал. С того момента, как он рассчитался и уехал на время к родственникам в Яремчу, не смогли ни созвониться, ни встретиться, хотя приехать уже должен был. На удивление, телефон Беспаловой тоже был отключен. Решили с Кордыбакой отложить все дела и с утра заехать домой к Беспаловой. Хотя какие дела, последнее время вернулись опять к мелочевке.

Питунина пришлось отпустить, фоторобот киллера он назвал «бредом несусветным», ничего подобного не видел, не знал и дел с ним никогда не имел. Держать его смысла не имело. Другое дело, если бы взяли киллера, поработали бы с ним, а потом и с Питуниным, тогда, возможно, и опознали бы друг друга. Но где его искать, киллера. Выставили наружку у дома пенсионера, позагорали там недельку опера, результата никакого, пришлось снимать. И потом, кто сказал, что киллер вернется на квартиру убивать старика? Может, его уже давно и след в городе простыл. Появляться дома Олегу Сергеевичу все же запретили, тем более необходимости такой не было.

И опять тупик. Аранский уже устал раздражаться. А ведь как был рад, когда с киллером так неожиданно и определенно ясно вдруг все сложилось. Экспертиза подтвердила: на оконной раме в кухне остались частички пороха. Нашли и пулю на чердаке, извозились, правда, как трубочисты, но нашли, а потом опять тупик, дальше ни на шаг.

Калитку открыл садовник, во двор не пригласил. Аранский попытался продемонстрировать намерение пройти внахалку, но садовник предупредил:

— Анны Ивановны нет.

— Когда будет? — и представился: — Следователь по особо важным делам Аранский, это помощник мой Кордыбака, мы уже бывали здесь.

— Да, я в курсе, но Анны Ивановны нет, и неизвестно, когда будет.

— Сегодня не будет?

— Нет, вообще.

— Объясните.

— Она уехала. С дочкой.

— Давайте я не буду тянуть из вас каждое слово. Подробнее, и все, что знаете.

Садовник вышел к ним и прикрыл за собой калитку:

— Они уехали вскоре после того, как Анна Ивановна продала акции. Сказала, куда-то в Полтаву, или под Полтаву.

— Очень интересно, мы этого не знали. А почему продала акции и кому?

— А что ей с ними было делать? Как ими распорядиться, она не знала, от управления предприятием была далека, наверно, так же, как и я, и правильно сделала, что продала, а если еще и за хорошие деньги, то почему бы и нет.

— И кому?

— Да там же на предприятии и переоформила.

Аранский записал в блокнот, посмотрел на Кордыбаку:

— Разобраться надо, кому именно продала, на кого переписали. Так, и дальше. Как это все происходило?

— Да как. Сначала не хотела, вернее, не знала, как поступить, даже совет семейный собирала. Мы были за то, чтобы продать, Гордий, правда, советовал не торопиться.

— Гордий тоже принимал участие?

— Да, после смерти Беспалова он как бы на Анну Ивановну стал работать, что-то вроде домашнего водителя и помощника. Возил их везде, продукты покупал, одним словом — при доме был.

— Это уже после поездки в Яремчу?

— Да, но недолго, после смерти Гриневой исчез и больше его никто не видел. Наверное, опять к родне в Яремчу уехал.

Аранский вопросительно посмотрел на Кордыбаку, тот на Аранского.

— Как вы сказали, после смерти кого?

— Гриневой. А вы что, не знали? Вот так милиция.

— Давайте-ка оценок не делать. Как это произошло и когда?

— Так ведь убили ее, недели три назад, в середине августа.

Аранский не знал, что сказать, этого просто не могло быть, почему они не знали? Какой-то садовник рассказывает им то, что знать они должны, пожалуй, раньше всех. Фантастика, в это было трудно поверить.

— А вы откуда узнали?

— Не знаю. Так это сразу стало известно.

Аранский опять посмотрел на Кордыбаку и, сдерживая раздражение, а может, и негодование, покачал головой.

— Во всяком случае, нам сказала Анна Ивановна, — продолжил садовник, — а потом она продала акции, и они с дочерью уехали. Мы с женой остались на хозяйстве, присматриваем за домом.

— Когда последний раз Анна Ивановна звонила?

— Не звонила. Как уехали, так и не звонила.

— А Гордий появлялся?

— Больше не показывался.