Хаммер

На первом этаже дома была большая кухня, объединенная со столовой, гостиная, ванная комната, кладовая, маленькое помещение для котла и прачечной и две спальни, на втором — четыре спальни, кладовая, кабинет и ванная комната. Под домом большой подвал, попасть в который можно было, спустившись вниз по ступенькам из прачечной.

Общим интерьером зеленого уголка занималась Анна Ивановна, и у нее это получилось. Стиль английского дикого парка хорошо вписывался в неровности естественного рельефа. Большие каменные валуны вперемежку с декоративными деревьями и столбиками с осветительными фонарями были произвольно разбросаны по участку, тропинки, выложенные особо прочным и влагостойким красным кирпичом, извиваясь, разбегались в разные стороны, а небольшие пригорки и ложбинки были густо засажены травой, не хватало только журчащей водопадиками декоративной речушки. В правом дальнем углу участка Беспалов установил беседку, а рядом небольшой фонтан, в жаркие летние вечера даривший желанную прохладу. Не забыли и о шашлычнице стационарной и качели, несмотря на то, что Юля к тому времени уже училась на третьем курсе университета.

Не доезжая улицы Механизаторов, Андрей свернул влево, пару минут, и они дома. Анна Ивановна пока не решила, посвящать Андрея в подробности встречи ее с Воробьем или повременить. Конечно, Андрей был не чужой для них. Почти десять лет он отработал в компании и не только как личный водитель Беспалова, но и выполнял некоторые ответственные поручения, нередко владел информацией, допущены к которой были только лица, самые приближенные к генеральному директору. Но сказать ей хотелось. На решение вопроса с судьбой акций она взяла полтора дня, и время пошло. Анна Ивановна пока молчала, Гордий тоже. В какой-то мере Андрей догадывался, о чем был разговор у нее с Воробьем. Более того, он имел догадки и о череде других событий, совсем недавно произошедших. Но он умел молчать, терпеливо ждать и не задавать лишних вопросов.

— Виктор Семенович предлагает мне продать свою долю акций предприятия, — все же не сдержалась Беспалова.

Как бы там ни было, но с кем-то нужно было начинать советоваться. Безусловно, Гордий был на ее стороне, и потом — он всегда недолюбливал Воробья, хотя это уже не в плюсе к его адекватности мнения, личная неприязнь могла искажать объективность оценки, и все же Андрей всегда был не лишен сообразительности, быстрота реакции, не только физической, но и умственной, нередко удивляла Беспалову. Его сдержанность, рассудительность и трезвость мысли импонировала Беспаловой, а потому и начинать можно было именно с него.

— Я предполагал, что это должно было произойти, — он смотрел на дорогу. Некоторое время помолчал и спросил: — И что вы решили?

— Пока ничего. Хочу подумать до послезавтра. Твое мнение послушать, проконсультироваться у специалистов.

— Тогда очень мало времени вы отвели для этого. Вопрос серьезный.

— Я тоже так считаю, хотя Воробей хотел ответ получить уже сегодня.

— Я его понимаю, — он хотел сказать в адрес Воробья нечто резкое и, может, даже оскорбительное, это можно было понять по его изменившемуся лицу, но сдержался и промолчал.

Они подъехали к дому, во двор заезжать не стали, оставили машину у калитки, ее хорошо было видно из кухни и столовой.

Обед был готов, Галина Юрьевна накрывала на стол. Григорий Степанович пришел из сада, он с утра занимался фонтаном, почистил его, проверил трубы, работу насоса, светомузыкальную иллюминацию. Он понимал, что, скорее всего, в этом году фонтан запускать не придется, но для порядка эту работу выполнил.

Гордий расположился в столовой, сел в кресло у окна — это было его место, оттуда можно было смотреть телевизор и одновременно наблюдать за машиной. Забор был невысокий, кирпичная кладка волнами тянулась вдоль всего фасада здания и максимально поднималась по пояс, а дальше вверх тянулись кованые пики с завитушками и острыми наконечниками.

Садовник Григорий Степанович помогал своей жене раскладывать на столе посуду и столовые приборы. Анна Ивановна поднялась к себе на второй этаж.