Хаммер

Эта газета славилась в регионе своим строптивым характером, направленность ее пера — острое противостояние правящей элите. Штат редакции небольшой, всего несколько человек, но душок от ее деятельности распространялся мерзостный по всей округе, да нет — по всей стране. Хорошего в этом было мало. Если статейка все же появится, репутация Воробья явно замарается, кто-то поверит написанному, кто-то нет, но своего они добьются — определенные мысли в некоторый головах зародятся. Костя сказал, что редакция постоянно меняет местонахождение, и это понятно — врагов предостаточно, но отыскать, разумеется, можно. Другое дело — кто за ней стоит, кто финансирует, кто прикрывает, команду «фас» дает, и если это интернет-издание на очень большие фигуры свое хайло разевает, то и Воробей для них, скажем так, не кость в горле. Это вопрос, которым Цап пока не занимался, но виделось Воробью, хоть и паршивой была газетенка, только не по зубам для них. Юрист тоже крепкий орешек, и, кстати, тут опять Гринева постаралась, как понял Виктор Семенович, юрист из бывших ментов, ушел с высокого поста и в хорошем звании, остались прочные связи во многих направлениях. Что самое неприятное, репутация у него в какой-то мере была порядочного человека. Небольшую надежду вселяло понятие «в какой-то мере». Цап назвал его фамилию, что-то сродни имени Гриша, сказал, что очень серьезный господин, берется за любые работы юридического направления, при необходимости организовывает следственные компании, нанимает для этого классных спецов, вхож практически в любые кабинеты, имеет доступ к архивным материалам, работает в судах как адвокат и, что немаловажно, может воздействовать на прокуратуру. Но работает не за просто так, свои услуги высоко ценит, и это понятно.

Финансовую сторону на себя взяла Беспалова, и это тоже понятно. А вот Гордий отвел для себя роль легавой ищейки, собирался плотно сесть на хвост Воробью. Виктор Семенович неприятно поморщился. Как хорошо, что они успели установить прослушку. Не будь ее, Гордий легко вышел бы через него на Цапа и, что еще хуже, на Солина, и эти данные легли бы на стол господину Грише, и вот тогда мог бы большой шухер случиться.

Как ни странно, но эта тройка, оказывается, действительно стала для них опасной. Константин сказал, что они уже и должности между собой поделили на случай успеха. Генеральным будет Гордий, вполне резонно — он действительно был в курсе очень многого, энергичный, толковый малый, как говорится — нет ничего невозможно. Его замом Гринева, эта баба любой воз потянет, только дайте, за что ухватиться. Но хороша собой, этого не отнимешь. А вот с Беспаловой они пока не определились, да она и сама еще не знает, хочет ли активно поучаствовать в руководстве компанией или только косвенно. Воробей усмехнулся сам себе — мечтатели, да кто же им подобное позволит.

И все же эта тройка опасна для них, по сути, если поразмыслить, они близки к задуманному. Достаточно облить грязью Воробья, потаскать его немного по судам, после чего снять с должности, а вскоре и просто вышвырнуть из компании. Акции в их руках, освободят руководящие посты для себя, и тогда финита. Почему-то не лоб, а затылок у него покрылся легкой испариной, он даже тихо простонал: «Ну, гады, не быть, по-вашему. Убью».

Воробей лихорадочно забарабанил пальцами по подлокотнику шезлонга. Неужели придется опять убивать? Он, конечно, готов на все для дела, но Солин — для него потребуются веские аргументы.

Цап после прохладного душа, обернутый звездно-полосатым, огромных размеров полотенцем, развалился рядом на лежаке, животом вниз и заохал о том, как ему хорошо, как ему легко и сладостно, и какой Воробей молодчага, что решил сегодня попарить кости.

— Хорошо-то хорошо, Константин Сергеевич, только дела наши киснут.

Цап нехотя, кряхтя и сопя, как старик, повернулся на спину:

— А ты думаешь, плохи?

— Исходя из того, что от тебя услышал, ясно одно, необходимо срочно принимать меры, иначе всех нас Гринева поимеет, как захочет.

— Думаю, не все так страшно. Ты, как обычно, паникуешь раньше времени, я бы вообще их всерьез не принимал — дилетанты.

— Лучше переоценить, чем недооценить противника, — Воробей посмотрел по сторонам. — Курить охота. Мы сможем заткнуть пасть этой шавке под названием «Остов»? Я не знаю, что они там нарыли против меня, но то, что хвалить не будут, уж точно.

— Да, Витя, ни похвал, ни благодарности не дождешься, а для тебя так тем более. У меня, кстати, есть запись их сходки. Завтра заезжай, послушаешь. Как я понял, все против тебя нацелено. Скорее всего, обо мне и Солине они ничего не знают, поэтому будут тебя одного таскать в зубах. Почему они тебя так не любят? И чем ты им насолил? Признавайся, Птенец.

— Да ладно, — отмахнулся Воробей. — Смешного тут мало.

— А что надумал, пока я кости свои старые грел?