Хаммер

Единственным предприятием, которое успешно функционировало и обеспечивало активное трудоспособное население поселка Брикетный рабочими местами, был кирпичный завод. Те, кому не посчастливилось оказаться в штатном расписании этого основного для местного населения предприятия, трудились на менее приметных местах, но не менее важных: в магазинах, киосках, кафе, в больнице, на «скорой помощи», в школе, в детсаде, ну и, конечно, на рынке, это называлось здесь — иметь свой бизнес. Но вот чем могло уж точно гордиться население поселка Брикетный, так это природой, охватывавшей его сплошным и плотным кольцом абсолютно со всех сторон. Был и лес сосновый вековой, было и озеро, причем не одно, была и речушка, впадавшая в Днепр, и воздух чистый и свежий.

С архитектурой здесь тоже все обстояло очень умеренно, не считая недавно выстроенного шестиэтажного дома клубного типа для заводской элиты. Стиль же всего поселкового зодчества оставался глубоко советский: несколько десятков пятиэтажек — кирпичных хрущевок, во дворах самозахватом сараи и гаражи, тоже из почерневшего уже кирпича, а вот в центре — кафе, автостанция, остановка пригородной электрички, тоже были кирпичные, но уже из свежего, новенького. А как иначе, имея свой кирпичный завод.

В доме номер семь на втором этаже хрущевки у Михаила Джоева была своя двухкомнатная квартира, а рядом с домом во дворе гараж. Все это добро он купил много лет назад за восемь тысяч долларов, машины тогда у него еще не было, но квартира продавалась вместе с гаражом, на тот момент это было недешево. Именно своей отдаленностью ему и понравился поселок, хотелось жить подальше от городской суеты, поближе к природе и в то же время недалеко от цивилизации.

По утрам Джой бегал, два километра по лесу, затем вокруг пруда и обратно. Летом купался, два-три раза переплывая пруд в самом широком месте, вечерами отдыхал с удочкой. Может, рыба там и была, но не ловилась, собственно, это значения и не имело, главное — сам процесс, тишина, свежий воздух и полный покой.

Сразу после армии Миша Джоев вернулся домой, в Киев, в свою родную Оболонь. Но прожил там недолго, около года. Поначалу, несколько месяцев после прихода из армии, мать его держалась, потом постепенно сдалась, опять стала пить, не запойно, но употребляла. Не захотел, не смог оставаться ни дома, ни в Киеве, хотелось что-то делать, как-то действовать, причем сразу и основательно. Собрал вещи, попрощался с матерью. Она расплакалась, хотела сказать, что пить не будет, он остановил, сказал — не надо обещать, а он вернется, просто должен на мир посмотреть, где-то в чем-то и как-то проявить себя, почувствовать зрелость, стать на ноги. А пить она бросит, он знает, и обещать даже не надо, это несложно, так будет. Вечером сел в поезд до Мариуполя и в путь. Уже утром, подъезжая к вокзалу, увидел море.

Помыкался некоторое время в поисках работы и жилья, но подходящего ничего не нашлось. Уже засобирался ехать в Одессу, но неожиданно на Кронштадтской подвернулась конторка по найму рабочих на рыболовный флот, и завербовался. Через неделю ушел в море. Восемь лет отбарабанил без полноценного отпуска, сколотил неплохой капитал и вернулся домой.

А там все до обидного без изменений. Мать только заметно постарела, но по-прежнему оставалась в крепкой зависимости своего порока. Дома смог продержаться опять недолго, два месяца. Он никогда не думал, что родные стены могли так растревожить душу. Опять ему было грустно, тоскливо и тягостно, как тогда, в далеком детстве, и хотя прошли годы, и был он теперь взрослым мужчиной, та боль осталась или вернулась, возможно, даже в еще большей степени.

Навестил Борьку. К этому времени дружок уже женился, окончил политехнический институт и работал инженером на пивном заводе. И складывалось у друга детства, как ему казалось, все неплохо.

Джой опять собрал сумку и уехал, теперь в Москву на заработки. А шли уже двухтысячные.

Через два года он опять вернулся домой. Выделил матери приличную сумму денег, она обещала спрятать их и тратить только в крайнем случае.

Вышегород, Ирпень, Буча, несколько городков просмотрел, остановился на Брикетном. Купил квартиру там с гаражом во дворе, а за окном сразу лес, а дальше пруд, затем еще один. А поскольку гараж был, то и машину прикупил, не новую, не дорогую, но в хорошем состоянии, «мазду-323». Теперь он имел все, чтобы спокойно жить в свое удовольствие — жилье, машину, небольшое состояние и даже лес с озерами под боком, оставалось только жениться. Но с этим он не торопился, и, как оказалось, не зря.

А вот с работой все обстояло не лучшим образом. Специальности так и не было, рыбак, каменщик да сержант, если из далекого прошлого. Ничего не оставалось, как водрузить на крышу автомобиля шашечки и таксовать. Благо дело, до Киева рукой подать, а там клиентура всегда водилась. Так незаметно лет пять и пролетели. Нечасто, но все же навещал мать, теперь он жил недалеко и в любой момент мог оказаться рядом, помочь при необходимости.