Хаос. Как беспорядок меняет нашу жизнь к лучшему

К примеру, ежегодно сайт U.S. News & World Report (USNWR) составляет рейтинг лучших университетов США. Распространенным показателем подобных рейтингов является то, насколько избирательно то или иное учебное заведение: в конце концов, если там отклоняется множество заявок абитуриентов, разумно предположить, что он популярен и следует высоким стандартам. Но так как администрация каждого университета хочет поднять рейтинг учреждения, то лазейка с показателем избирательности может быть (и будет) использована.

Так, Северо-Восточный университет в Бостоне в 2012 году разослал 200,000 индивидуальных писем старшеклассникам, а затем ответил на эти письма 6-8 электронными сообщениями — все это привело к увеличению числа полученных заявок. Затем он смог отклонить десятки тысяч заявок, повысить свою избирательность и таким образом подняться в рейтинге USNWR[219].

Еще более простой техникой является использование национальной стандартизированной формы, которая позволяет студентам подать заявки в несколько учреждений одновременно; при этом заполняется единая электронная анкета и отправляется в разные учебные заведения. Некоторые университеты, включая Чикагский, какое-то время противостояли подобным играм, но затем их уровень избирательности упал. Когда Чикагский университет начал с 2007 года принимать стандартизированные заявки, тысячи студентов, не имевших никакой надежды поступить, могли подать заявку одним кликом мышки. Уровень зачисления в университет упал, а показатель избирательности взлетел, повышая тем самым рейтинг[220]

.

В Великобритании высшие учебные заведения получили свою лазейку — Систему качества исследований, созданную для измерения качества проведенных академических исследований и выделения государственных средств лучшим ученым. Факультет университета мог приписать себе исследования, проведенные ученым с частичной занятостью, которая подразумевала лишь 20% часов полной занятости. Выгодная сделка, которую администрация вузов быстро включила в свою практику. Исследование Times Higher Education показало, что за два года британские университеты увеличили свой штат сотрудников с часовой занятостью в 20% от полной ставки практически до 2/3. Например, Бирмингемский университет недавно получил статус заведения, проводящего лучшие исследования в области философии: скептики отмечали, что некоторые из сотрудников были первоклассными учеными, проводившими основную часть времени в Гарварде и Нью-Йоркском университете[221].

Перейдем от научных кругов к событиям международного масштаба. В «Декларации тысячелетия» ООН изложен широкий спектр целей, одобренных странами-членами в 2000 году. Изначально предполагалось, что они будут вдохновлять на борьбу с бедностью в самых нищих странах мира, однако их вскоре стали использовать как систему ранжирования для отправки денежных средств в регионы, что привело к возникновению диспропорций[222]. Самой известной стала цель вдвое сократить крайний уровень нищеты в каждой стране мира. Оказалось, что это проще сделать в стране со средним уровнем доходов, например Болгарии или Мексике, где уровень крайней нищеты может равняться лишь 2%, чем в нуждающейся, где этот показатель составляет 20%. Подобно Брайану Ино, который когда-то сознался в том, что изучал список стратегий и выбирал наименее сложную, Цели развития тысячелетия представляли собой список простых и комплексных целей — и давали источникам финансирования поводы лишать поддержки страны с наиболее серьезными проблемами (рассудительных жертвователей такие поводы не убеждали, однако постыден сам факт существования последних).

Что объясняет все эти проблемы, которые возникли из-за практичных исследований? Фундаментальная причина была хорошо изложена в статье 1975 года, выпущенной в Academy of Management Journal и озаглавленной «Безрассудно награждать за “А”, надеясь на “Б”»[223]

. Очевидно, что легко допустить ошибку, установив неверную цель. Однако почему так легко оступиться? Почему нельзя просто сделать правильный выбор?

В 1995 году Питер Смит, экономист из Йоркского университета, попытался составить исчерпывающий список всех обстоятельств, в которых постановка целей могла привести к неожиданным последствиям. Это целый массив потенциальных бедствий[224].

Первый источник неприятностей — тот факт, что цели чаще всего просты, в то время как мир является сложным. Любое конкретное явление, поддающееся количественной оценке, вероятно, неспособно отразить хаотичный порядок вещей. Шкала Апгар — отличный пример: она не является единственной важной системой характеристик новорожденного, но из-за простоты в обращении возрастает и ее значимость. Легче посчитать деревья в лесу, чем измерить биоразнообразие.

Или рассмотрим водителя автобуса, который получает вознаграждение за следование расписанию и который придерживается графика времени, проезжая мимо пассажиров без остановки. Все эти случаи являются примерами туннельного зрения — следствием слишком узкой постановки показателей или цели.