Хаски и его учитель белый кот. Том III

— Именно, это они и есть. Помню те времена, когда эти две дивы радовали своим талантом весь Сянтань. Люди их прозвали «Две феи из Линьцзяна».

— Да, когда Фэнжо начинала петь, на землю приходила весна, а когда Ихань завершала свой танец, цветы затмевали небо, — задумчиво теребя ус, сказал какой-то мужчина. — В то время мне было около тридцати лет, и слава об этих двух богинях музыки гремела повсюду. Помнится, на их представление было очень нелегко попасть: всякий раз, когда они выступали, музыкальную палату плотным кольцом окружали поклонники, так что пробиться было практически невозможно.

— Кажется, как-то эти две божественные дивы устроили музыкальное соревнование, — добавил кто-то из толпы.

— Да, они состязались, — подтвердил Мо Жань. — Сюнь Фэнжо была на два года младше Дуань Ихань и вошла в музыкальную палату на два года позже. В то время она была очень честолюбивой и заносчивой девушкой и не хотела мириться с тем, что Дуань Ихань так же знаменита, как она. Именно поэтому она прислала сопернице яркую открытку с приглашением в Терем Цзуйюй, где каждая из них должна была исполнить по три песни и станцевать по три танца, чтобы определить, чья техника лучше.

— И кто же в итоге победил?

— Ничья, — ответил Мо Жань, — но с тех пор они уважали и ценили друг друга. Сюнь Фэнжо и Дуань Ихань выступали в разных труппах, однако часто встречались, поддерживали друг друга и стали названными сестрами.

Кто-то особо нетерпеливый выкрикнул из толпы:

— Сколько пустых слов! Переходи уже к делу, причем тут эти две женщины?

Взглянув на него, Мо Жань ответил:

— Дуань Ихань — моя мать.

Глава 258. Цитадель Тяньинь. Мягкость с железным характером

— !..

— Что?!

В те времена, когда Дуань Ихань выходила на сцену с пипой в руках, не было счета алым шелкам и парче[258.1], что дарили ей поклонники, и немало юношей из богатых и знатных семей[258.2] боролись за ее внимание. Кто бы мог подумать, что его мать окажется той самой не знающей себе равных невероятно прекрасной и божественно талантливой певицей?

— Именно тогда моя матушка случайно познакомилась с правителем девятого города школы Жуфэн Наньгун Яном. Он неплохо разбирался в стихосложении, знал несколько песен, умел произносить сладкие речи, обладал прекрасной внешностью и природным очарованием, — помолчав, Мо Жань добавил, — ослепленная внешним блеском, моя мать не увидела истинной сути этого человека и влюбилась в него.

Стоявший поодаль Сюэ Мэн, не сдержавшись, помотал головой и пробормотал:

— Как это возможно?..

— Разве мог Наньгун Ян отвергнуть такую прославленную красавицу, когда она сама бросилась в его объятья, — продолжил Мо Жань. — Однако при его статусе и положении в обществе этот человек не мог самовольно распоряжаться собой и признаться перед всем миром, что ему в самом деле нравится какая-то актриса. Он обманул мою мать, убедив ее в том, что он торговец из Линьи, который недавно переехал в Сянтань.

— Но ведь… так или иначе, учитывая их взаимную влюбленность, они, должно быть, дни и ночи проводили вместе — как вышло, что она ничего не заподозрила?

Мо Жань криво улыбнулся:

— Если бы она заметила хоть что-то, то не наделала бы впоследствии столько ошибок. Наньгун Ян мастерски умел лгать и изворачиваться, кроме того, в округе Сянтань он пробыл совсем недолго, поэтому моя мать с самого начала не могла бы о нем ничего выяснить. А потом из Линьи пришло запечатанное письмо. Получив это загадочное послание, Наньгун Ян в спешке собрался и покинул Сянтань.

— И ваша матушка даже не спросила его, куда он едет?

— Он ушел посреди ночи, не попрощавшись с моей матерью. Они были любовниками несколько месяцев, но в итоге Наньгун Ян оставил после себя всего лишь несколько серебряных монет и записку с двумя словами «не скучай[258.3]

», после чего бесследно исчез.

Какая-то заклинательница со вздохом сказала:

— Ах, этим торгующим собой певичкам из музыкальных домов и продажным мужчинам из театральных трупп так трудно встретить порядочного человека. Их судьба и правда незавидна и достойна лишь жалости.

Закончив сокрушаться, она, не сдержав любопытства, спросила:

— И что же было потом? Ваша матушка не смирилась с тем, что ее бросил любовник и отправилась на его поиски?

Мо Жань покачал головой.

— Моя матушка по характеру была мягкой, доброй и немного нерешительной. Когда ее бросили, она только и могла, что проглотить горечь предательства. Ей бы и в голову не пришло искать его, чтобы устроить скандал… однако вскоре она обнаружила, что беременна.

Услышав это, госпожа Ван невольно сочувственно ахнула. Когда она вновь посмотрела на Мо Жаня, в ее глазах было море грусти, но было видно, что она и сама не знает, что тут вообще можно сказать.