Хаски и его учитель белый кот. Том III

— Эх, прилежность и любовь к учению — для юного отрока это поистине лучшие качества. Тогда я напишу письменный доклад и отправлю его уважаемому главе Пика Сышэн. Когда придет время, дядя и племянник смогут познакомиться друг с другом, впрочем, спешить нам особо некуда.

Взволнованная госпожа Мо встала, чтобы поклониться ему напоследок:

— Большое спасибо, господин. Во времена благоденствия и процветания я не забуду вашу услугу и доброту.

После того как сыскарь отбыл, Мо Нянцзы еще долго сидела в оцепенении, то плача, то смеясь, предаваясь мечтам и вздыхая.

Так прошло довольно много времени, пока краем глаза она не зацепилась за Мо Жаня, который так и стоял в углу комнаты и испуганно смотрел на нее.

Может, дело было в том, что жизненный опыт Дуань Ихань был слишком похож на ее собственный, а может, по причине того, что этот маленький наглец настолько распоясался, что когда-то отпустил ее главный источник дохода, но при виде Мо Жаня она сразу вспомнила, что ей очень не нравится этот ребенок, и чем дольше она на него смотрела, тем больше он ее раздражал и бесил…

Пристально уставившись на него, она зло спросила:

— Что смотришь?

Маленький Мо Жань поспешно спрятал глаза за длинными ресницами:

— Простите.

— На губах «простите», а про себя, должно быть, смеешься над тем, что я то плачу, то смеюсь без повода.

— …

Увидев, что он молчит и только еще ниже опустил голову, Мо Нянцзы, смерив его презрительным взглядом, с ненавистью и отвращением сказала:

— Ладно, забудь. Плевать на тебя, что ты вообще можешь знать? Ты ненасытный, двуличный[261.1], неблагодарный сукин сын.

Мо Жань давно уже привык к тому, что Мо Нянцзы называла его сукиным сыном, поэтому, склонив голову, по-прежнему молчал.

— Хватит тут стоять. Сегодня у меня хорошее настроение, так что я не буду бить тебя, — сказала Мо Нянцзы. — Разыщи молодого господина Мо Няня… и даже не думай мне врать, я прекрасно знаю, что он не в школе... приведи его сюда. Я хочу обсудить с ним одно важное дело. Живо, одна нога тут, другая там.

Услышав, что он должен найти ее сына, Мо Жань инстинктивно содрогнулся, но в итоге лишь послушно кивнул головой и тихо сказал:

— Да, приемная мать.

— Впредь не зови меня приемной матерью, — поморщилась Мо Нянцзы. — Этот Терем Цзуйюй я очень скоро… ладно, не о чем мне с тобой говорить, иди уже.

Выполняя распоряжение госпожи Мо, в подступающих сумерках Мо Жань начал обследовать окрестности Терема Цзуйюй, пытаясь разыскать молодого господина. Он даже сам не мог сказать, желает ли он найти его побыстрее или хочет искать как можно дольше. В одном он был совершенно уверен: когда он найдет его, раздосадованный тем, что он испортил ему веселье молодой господин Нянь, наверняка, отругает его или побьет. Однако, если он не найдет его, то по возвращении Мо Нянцзы будет бранить его на все лады за никчемность и нерасторопность.

Под последними лучами заходящего солнца маленькая понурая фигурка медленно брела по дороге.

В то время Мо Жань даже представить не мог, что вскоре судьба поменяет его и молодого господина Няня местами.

Мо Жань обошел всю округу, честно пытаясь разыскать сына хозяйки. Он зашел во все места, которые обычно посещал молодой господин… речная отмель, игорный дом, публичный дом, двор для петушиных боев… везде его высмеивали и гнали прочь.

Наконец, расспросив разных людей, он узнал, что после полудня молодой господин Нянь в компании шайки подхалимов и прочего сброда[261.2] отправился на мельницу за город. Говорили еще, что они несли большой холщовый мешок.

Мо Жань без колебаний тут же направился в указанном направлении.

Та мельница оказалась давно заброшена, вокруг нее было кладбище, и в обычный день тут редко можно было встретить людей. Весь путь Мо Жань пробежал бодрой рысцой. Еще не дойдя до самой мельницы, он услышал какой-то подозрительный шум внутри, прежде чем наружу вывалилась шумная группа растрепанных подростков во главе с молодым господином Мо Нянем, пояс на штанах которого был развязан.

Мо Жань поспешно затараторил:

— Молодой господин, приемная мать зовет тебя, чтобы поговорить…

Он не закончил фразу и осекся, заметив ужас, написанный на лицах всех этих юнцов. Казалось, над их головами нависла большая беда, некоторые из них даже плакали от страха, кто-то, съежившись, дрожал всем телом.

Мо Жань на миг остолбенел. Годы издевательств развили в нем интуицию и бдительность, поэтому заметив, что красные глаза молодого господина Няня пристально смотрят на него, он содрогнулся от нехорошего предчувствия и, развернувшись, бросился бежать.

Молодой господин Нянь среагировал мгновенно и заорал во все горло:

— Ловите его!

Мо Жань не мог соперничать в силе и беге с этими детьми. В два счета его догнали, скрутили и приволокли к молодому господину Няню.

Кто-то тихо сказал:

— А-Нянь, что нам делать? Плохо дело.

— Бежать поздно, этот пацан нас видел.

— Может, и его тоже…

Мо Жань понятия не имел, о чем они говорили, однако при виде этих искаженных звериной жестокостью юных лиц у него появилась одна очень четкая ассоциация — «злые демоны».