Хедвиг и ночные жабы

– Ну уж нет, дорогая, этого я никак обещать не могла, – смеётся бабушка так, как будто Хедвиг пыталась пошутить.

– Нет, ты обещала, – не сдаётся Хедвиг.

Бабушка снова сцепляет руки в замок.

– Возможно, какое-то время я и была не в себе, но этих солдатиков я бы в жизни никому не отдала, в этом я могу поклясться хоть самому королю. Знаешь, какие они ценные, мои солдатики? Это не игрушки для детей.

– Ты сказала, что отдашь! – кричит Хедвиг. – Мы тогда были в большой комнате, а потом ты пошла спать!

– Ну-ну, Хедвиг, угомонись, – говорит мама и гладит Хедвиг по голове.

Но у Хедвиг от злости даже слёзы по щекам покатились. Сегодня все только и говорят: мол, какая она добрая, помогла бабушке выздороветь, а бабушка даже не хочет пойти ей навстречу и тоже быть доброй! Если бы Хедвиг не написала письмо, бабушка до сих пор так бы и шлёндрала в тапках! По крайней мере, Хедвиг получила бы то, что ей обещали!

– Глупая бабушка! – плачет Хедвиг. – Ты обещала! Обещала!

Бабушка откладывает салфетку. Встаёт и идёт за кислой тряпкой. Потом стирает с лица Хедвиг слёзы, относит тряпку и снова садится.

– Ну всё, давайте есть, – говорит она.

– Нет!

Хедвиг со всей силы отпихивает тарелку. Кроваво-красный кисель выплёскивается через край на стол!

Хедвиг бросается к двери, слетает по лестнице – с самого шестого этажа до самого низа – и выбегает во двор. Слёзы на горячем воздухе быстро сохнут, но тут же появляются новые. Хедвиг никогда сюда больше не приедет, она не хочет видеть бабушку и её оловянных солдатиков, она никогда больше не будет есть этот плевательный кисель!

Скоро из подъезда выходят мама и папа. Папа берёт Хедвиг на руки и относит в машину.

– Вы уже доели? – лопочет Хедвиг, уткнувшись в мягкое папино плечо.

– Бабушка пошла стирать скатерть, – отвечает мама. – Мы решили, что лучше мы поедем.

Хедвиг косится на шестой этаж. Дедушка, как всегда, стоит на балконе и машет. Но бабушки, которая всегда стоит с ним рядом, нет.

Всю дорогу домой голова у Хедвиг гудит. Щёки пахнут кислой кухонной тряпкой, нос забит соплями. Без остановки текут новые слёзы.

– Ты пойми, бабушке тоже нелегко, – говорит мама. – Она ничего не помнит. Тех дней, когда она болела, как будто и не было. Поэтому, даже если всё это правда, даже если она действительно обещала тебе солдатиков, об этом никто не знает. Мы же с папой не слышали.

Хедвиг смотрит в окно. Город дрожит на жаре. «Никто не знает». Хедвиг не согласна. Один человек уж точно знает, что бабушка обещала, а что – нет. Но если два человека что-то помнят по-разному, и один из них взрослый, а другой ребёнок, то поверят всегда взрослому.

Летний душ

– Здрасьте-здрасьте! У вас случайно не найдётся лестницы?

У дверей «Дома на лугу» стоит стильный мужчина в шортах и сандалиях и протягивает маме руку.

– Я – папа Стефана. Я тут собрался принять душ…

Мама пожимает ему руку и говорит, что очень рада знакомству. Потом спрашивает, зачем ему, ради всего святого, лестница в душе.

– Кран, что ли, слишком высоко? – уточняет она.

Папа Стейка смеётся. И объясняет, что крана никакого нет, и душа, собственно, пока тоже. «Чикаго», знаете ли, не самый современный дом. Нет, он хотел попросить у них лестницу, чтобы самому смастерить летний душ в саду.

Мама склоняет голову.

– Ой-ой-ой, должно быть, тяжело вам там приходится?

– Нет-нет, – снова смеётся папа Стейка. – Там великолепно! Боже, как хорошо жить на природе! Только нам со Стефаном не мешало бы вымыть голову.

Мама украдкой смотрит на его волосы, но папа Стейка натянул шляпу от солнца аж до самых ушей.

– Если хотите, можете принять душ у нас, мы будем только рады, – предлагает мама.

Нет-нет, что вы, это ни к чему, говорит папа Стейка. Обычный душ, как в городе, – это как раз то, от чего люди и сбегают в деревню!

Мама суёт ноги в белые сабо, Хедвиг – в цветастые. И они идут к амбару.

– А горячая вода у вас есть? – спрашивает мама и двумя ногами сразу перепрыгивает через курицу, которая решила снести яйцо прямо посреди двора.

– Да ну, глупости всё это, – отмахивается папа Стейка. – В такую жару хочется ледяного душа.

– Это точно. Но если будет холодно, вы же сможете согреть немного воды на плите? Дровяная плита у вас есть?

– Конечно есть! Непременно согрею.

Они выносят из амбара лестницу. Папа Стейка смотрит на Хедвиг.

– Не хочешь к нам заглянуть? Стефан сказал, вам надо обсудить какой-то план.

На самом деле Хедвиг совсем не хочется никуда уходить. Всё неприятное, что случилось вчера у бабушки, до сих пор лежит на дне живота тяжёлым противным камнем. Но мамины брови поднимаются метра на два, и она спрашивает:

– Ну и ну, что за план?

И Хедвиг ничего не остаётся – она хватается за второй конец лестницы и идёт за папой Стейка.

Дорога пылит, затылок папы Стейка взмок от пота.

– Понимаешь, тут просто нужна смекалка, – говорит он. – Вот увидишь, и в деревне прекрасно можно принимать душ!

– М-м.