Хедвиг и ночные жабы

– Стефан! – Папа Стейка зовёт из сада. – Иди сюда, наведём тут порядок! В сарае есть секатор, неси его скорей, и покончим наконец с этим безобразием!

– Но мы плаваем по-собачьи! – отвечает Стейк.

– Потом поплаваете! Давай быстрее!

Стейк вздыхает и идёт в гардеробную. Долго возится, а потом выходит, одетый как обычно.

Они вылезают в окно. Папа Стейка стоит на коленях и дёргает колючий бодяк голыми руками.

– Я, наверно, пойду, – говорит Хедвиг.

– До встречи.

Стейк тяжело плетётся к сараю с инструментами. Хедвиг смотрит на большую, круглую, покачивающуюся фигуру в брюках и майке с длинными рукавами.

– Эй, слушай! – кричит она.

Стейк оборачивается.

– Что?

– Хочешь я тоже расскажу тебе один секрет?

Стейк кивает.

Хедвиг подходит близко-близко.

– Я не думаю, что бабушка умрёт, – шепчет она ему в ухо.

Италия

Папа Хедвиг занимается своими обычными делами: кормит овец, собирает яйца, пишет статейку-другую, моет посуду…

И вдруг, стоя у раковины, по локоть в мыльной пене, он перестаёт тереть тарелки и пристально смотрит на телефон.

Он ждёт. Ждёт, что раздастся сигнал. Что позвонит дедушка и скажет: всё. Бабушки не стало.

Это ужасно, когда кто-то целыми днями ждёт таких вестей. Мама осторожно поглядывает на папу и пытается заговорить с ним о том, что ей кажется важным.

– Я вот переживаю, хватит ли Эрнсту-Хуго денег, – говорит она. – Похороны так дорого стоят.

Папа не слышит. Телефон его словно заколдовал.

Хедвиг выбегает в сад. Лицо обдаёт жарой. Небо синее, только два или три облачка дремлют над пастбищем. Воздух не движется.

Хедвиг подходит к забору и виснет на калитке. Отсюда ей видно своего осла, Макса-Улофа. Он не из тех, кто станет переживать из-за дорогих похорон или телефонов, которые вдруг могут зазвонить. Он всегда одинаковый. Почти, по крайней мере.

– Привет.

Хедвиг оборачивается.

– Привет, – отвечает она.

В двух метрах от неё стоит Стейк, возникший из ниоткуда, как по волшебному щелчку пальцев.

– Давненько не виделись, – говорит Стейк.

– М-м.

– Два дня… Я тебя ждал.

– Зачем?

Стейк слегка склоняет голову набок.

– Ну, я хотел узнать, что ты имела в виду, ну, тогда.

– Ты о чём? – говорит Хедвиг, хотя всё понимает. Она и сама не раз собиралась дойти до Стейка. Но потом ей начинало казаться, что это глупость какая-то. Вдруг Стейк подумает, что она идиотка. Только маленьким детям может взбрести такое в голову. И всё же…

Стейк суёт пальцы в карманы брюк.

– Хочешь, накинем на тебя покрывало.

– Что?

– Если ты стесняешься. Тогда будет проще сказать.

– Ты так обычно делаешь? – сглотнув, говорит Хедвиг.

– Нет. Но в фильмах люди часто садятся в ящик, когда приходят в церковь и хотят рассказать священнику какую-нибудь тайну. Потому что в ящике не так стыдно.

– Да?

– Ага. В ящике есть дырка, они через неё говорят, а священник сидит с другой стороны и слушает.

Хедвиг прыскает со смеху.

– У нас в курятнике есть такое окошко.

– Отлично! – Стейк сияет. – Пойдём туда?

Они идут к курятнику. Хедвиг встаёт на цыпочки и заглядывает в грязное окно. Две курицы лежат на сене и крутят глазами. Остальные, на улице, ищут червяков, хотя никаких червяков в помине нет. Петуха тоже нигде не видно.

Петух – довольно глупый тип. Поначалу, когда он у них появился, войти в курятник можно было только с зонтиком и надо было размахивать им во все стороны, чтобы петух не напал. Теперь он подобрел, но доверять ему всё равно нельзя, на ногах у него опасные шпоры. Ему не нравится, когда люди заходят в курятник: он думает, что его кур хотят обидеть.

Хедвиг и Стейк поднимаются на серое, в тёмных кружках от сучков крыльцо. Дверь туго открывается.

– Ну и вонища! – вопит Стейк. Он затыкает нос, чтобы не чувствовать этот сногсшибательный запах. – Вы что тут, яд разлили?

– Это куриный помёт.

– Гадость какая!

– Ну что, начнём?

Стейк энергично кивает и убегает. И вот он уже у окошка, через которое лазят куры. Стейк просит Хедвиг несколько раз сказать «раз-два, раз-два», чтобы проверить звук. Удостоверившись, что слышно хорошо, он устраивается поудобнее.

Хедвиг покусывает ноготь на большом пальце.

– Так вот… если человек захочет обмануть всех своих близких, будто он умрёт. Получится у него, как ты думаешь?

– Ну конечно, – отвечает Стейк.

– А в церкви как же? Как быть с гробом и всё такое?

– В гроб надо положить камень, и все дела. Такой, который весит ровно столько же, сколько этот человек, чтобы, когда гроб будут опускать в могилу, никто ничего не заподозрил. Это суперстарый трюк.

Хедвиг немного медлит.

– Мне кажется, она так и сделает. Моя бабушка то есть.

– Правда?

– Ага.

Хедвиг подходит ещё ближе к окошку, так близко, что ей немного видно Стейка. Он заинтересованно теребит подбородок, а Хедвиг тем временем рассказывает дальше.

Короче, это случилось, когда они вернулись из больницы. Хедвиг лежала в постели и не могла уснуть, ворочаясь от жары и всех этих мыслей о смерти.

И тогда-то она поняла. Бабушка не умрёт.