Хеймдалль

Ингольв замечает, например, Хавлиди Белоуса с миниатюрным дубом в руках, на стволе которого вырезана руна Отал. Сутулого Офейга Ожидателя с мешком на перевес и выгравированной на нем руной Перт. Тут есть и сам Сидрок, подбоченившийся, с огромным поясом, на коем светится Турисаз, а неподалеку стоит Бьорн с мечом вместо руки, по долу которого тянется Тейваз. А вон там Гисли, восседающий на сундуке с руной Феу. Но больше всего Ингольва поражает фигура Хродмара с удилами во рту, поводья тянутся к топору, что лежит на его коленях, а на лопасти искрится руна Наутиз. И главное – сам Ингольв в волчьей шкуре стоит на коленях и вскрывает голыми руками себе грудь, в ней спрятаны два сердца с рунами Наутиз и Ингуз. Потом его взор привлекает середина тавлеи, где фигуры противников короля передвигает черный человек. Он играет за всех сразу! Игрокам остается только испытывать эмоции, наивно полагая, что это они сами совершают ходы. Да, выходит, что никто из игроков не играет за свою сторону. Игра идет по каким-то другим правилам, Ингольву неизвестным и непонятным. Внезапно раздается какой-то шум во мраке. Игроки переглядываются. Они медленно обнажают свои клинки, идут на шум и черный человек вместе с ними. Они растворяются в темноте.

Ингольв остается один.

Монетка. Неожиданно монетка с самой верхушки золотой горы срывается вниз, резво позвякивает, вот она катится по каменному полу, стукается о сапог Ингольва, закручивается и… из-под груды награбленных богатств выскакивают с жуткими воплями три ужасные огромные женщины, потрясывая, как одержимые, своими гадкими рылами. Они хватают какие-то четыре золотые фигуры, опрокидывают стол и каждая, раскрыв зловонную пасть, проглатывает их.

И остались только тени, тени и сердечная боль.

***

Хродмару снился беспокойный сон, сквозь который он умудрился засадить кулаком Ингольву в ухо, тот сразу пробудился. Случилось это, однако, вовремя. Рядом лежал топор кузнеца, бродекс был весь в крови, багровый, вплоть до рукояти, будто им разделали быка. Опешив, Ингольв принялся трясти брата:

– Хродмар! Вставай, вставай, ну!

Хродмар мигом очнулся ото сна, узрев окровавленный топор.

– Что за тролльщина, Хродмар? – не верил своим глазам Ингольв.

– Клянусь Одином, я спал, как младенец! – полушепотом недоуменно воскликнул Хродмар.

Тут раздался призывной вопль горна, сопровождавшийся чьими-то ругательствами.

– Кого ты убил?!

– Я никого не убивал, клянусь! Я-я ничего не понимаю!

Ингольв не знал, что делать – способен ли был его брат на подобный поступок? Если да, то неужели теперь помогать убийце? Хродмар с мокрыми и красными глазами так взволновался, что принялся икать. «С другой стороны, – успокоившись, задумался Ингольв, – надо быть полным кретином, чтобы лечь спать, не смыв кровь».

– Ингольв, я не, я не…

– Поднимайся скорей, надо почистить топор! – приказал Ингольв.

После они пришли на место сборища. Протиснувшись через толпу, братья увидели расчлененный труп мужчины.

– Я вам говорю, это Бьольв убил Агнара, кто же еще! – кричал Эйд.

– Да ты сам его раскромсал, а теперь на меня всю вину сваливаешь! – отвечал Бьольв.

– Почему ты так решил, Эйд? – поинтересовался ярл Вальборг.

Эйд снова принялся во все горло поносить Бьольва, а в конце добавил: