Химеры

Пауза. Фолари вздохнул, как мог глубоко, и перестал сверлить принца негодующим взглядом.

— Отпусти. Я поищу этот твой самолет.

— Эй! — старик недоуменно глядел то на одного, то на другого. — Мне кто-нибудь заплатит, или как?

— Я заплачу.

Анарен разжал пальцы. Фолари немедленно отпрыгнул в сторону, но остановился в двух шагах, глядя насуплено и растирая ладонью загривок. Принц достал портмоне, вытащил, не глядя, купюру и небрежно сунул ее старику.

* * *

— И что ты, по-твоему, творишь? — загремел в трубке низкий бас.

Дед был не в духе, но в его голосе проскальзывали едва заметные нотки одобрения. Кав научился их различать еще в детстве, когда его приволакивали пред дедовы очи, выковыряв из оружейной, или из кабины бронетранспортера, в которой так удобно было играть в боевые вылеты. «Из доброго щенка вырастет добрый боевой пес», изрекал предок. Но драли Кава все равно нещадно.

— Что, еще одну медаль за е…натство захотел?

Эмор не очень одобрял награды «За безудержную храбрость» и отзывался о них неизящно.

«Если бы мои потомки с такой же частотой получали награды „За боевое планирование“ или хотя бы просто „За наличие мозга“, я бы умер спокойно», говорил старый лорд и тяжело вздыхал. Но потомки пока ничем таким не отличались, и Эмор, наверное, собирался жить вечно.

— Я упрочил наше положение на Южном Берегу, — оправдался Кав. — Ну, как смог. Тут такое творится…

— Знаю, — низкий голос помрачнел. — Был на совете королевском. Огромная потеря для семьи.

Кав стиснул в кулаке телефонную трубку.

— Какие твои планы? — смягчился дед.

— Немедленно штурмовать Рокеду, — Кав даже не запнулся.

— Ну что же… Димар не скоро поднимется. Дайтону, Эстору и Россу я приказал тебе содействовать. Давай, разбирайся, жених.

— Слушаюсь.

Кав повесил трубку, поблагодарил телефонистку и, покинув прохладное тихое помещение почты, вышел под палящее полуденное солнце. В задумчивости он шел по мощеной светлым булыжником мостовой, а его машина тихо кралась рядом. Надо было идти на пристань, но он дал крюка и вышел на бастион Южных Уст, старую-престарую крепость, которая несла на себе остатки еще нурранских гербов. Полукруглым валом она вдавалась в море, отвесные мощные стены в солнечных лучах отливали пшеничным золотом. На широченных зубцах и меж ними были разбиты цветники, зеленела трава. Кав окинул взглядом новые пушки на старых каменных лафетах, зачехленные зенитные орудия на угловых башнях.

Широкий полумесяц бухты Ла Бока серебрился перед ним, отражая нестерпимый блеск полудня. На рейде стояла эскадра адмирала Деречо — внушительное, полное величия зрелище. «Левиафаны» по сравнению с крейсерами и миноносцами выглядели не так уж изящно, этакие серые здоровенные буханки, неуклюже покачивающиеся на волнах. Впрочем, буханки новехонькие. Вовремя Мораны их подогнали. Еще неизвестно, что собирался Деречо размещать на моранских вертолетоносцах, если бы на Южный берег не вторг… э, не пришли бы на помощь Макабрины, но у Южных Уст с авиацией небогато. А теперь каждый из двух «Левиафанов» несет на себе шестнадцать тяжелых вертолетов и четыре легких.

Кав совершил нехитрый подсчет и подумал, что для штурма Рокеды у него есть около четырех сотен человек. Учитывая, что на острове выстроены прекрасные укрепления, часть из которых возведена еще в то время, когда Рокеда принадлежала лорду Нуррану и, следовательно, Дару… И гарнизон там, по слухам, около тысячи. Ничего, после коронного макабринского ракетно-бомбового удара одного десантного батальона хватит с лихвой, а второй оставим в резерве. С макаброй шутки плохи.

На набережной его ждал катер — серый, с красными моранскими ромбами на золотом поле. Кав поздоровался, уселся и с наслаждением подставил лицо морскому ветру. Его ничуть не пугало противостояние с Лестаном, напротив, шерсть на загривке вставала дыбом и сердце колотилось быстрее. Впереди было море, в море — острова, которые раньше принадлежали Дару, за спиной — Южный Берег, который Кав уже считал полностью дарским (когда Рела вернется, он еще с ней поговорит). Есть куда развиваться. Осточертело сидеть в Алагранде, за время царствования Герейна ни одной войны приличной не было, так, ерунда на постном масле, быстрые вылазки да подавление недовольных.

Каву хотелось рычать, лаять и рваться с поводка, и еще хотелось прыгнуть через все Алое море и вцепиться в глотку самому Эль Янтару. С Макабринами тягаться — это вам не слабую женщину третировать!

На палубе «Короля Тао» его встретили радостными воплями. Тут были все свои — знакомые загорелые рожи, выгоревшие добела стриженые волосы, белые макабринские кители и сливочные обводы тяжелых вертолетов, макабры на хвостах. На носу робко жались четыре стрекозы южан — разведка и наблюдение.

— Кав! Чтоб тебя! Мы тут уже выпили по стопарю за упокой… то есть, за здоровье!

— Как тебе королевское гостеприимство?

— Голова-то цела, каторжник?

— Сэн Кавен, машина ваша в порядке, экипаж ждет распоряжений!

— Да ладно, потом, потом, дайте я его потрогаю… пустите! Н-ну, морда протокольная!