Химеры

Кав улыбался, отвечал на приветствия, хлопал по налитым плечам и все продвигался по палубе к своей машине. Соскучился больше, чем по людям.

Оруженосец, Филико Лагарте, невысокий, рыжеволосый, в пилотском комбинезоне, с улыбкой стоял около глянцево блестящего «вурма», ждал, пока подойдет его рыцарь. Десантная команда радостно гоготала. Техник изображал лихорадочную деятельность, копался в вурмовых внутренностях и все время ронял ключ.

Макабрин с удовольствием втянул запах разогретой смазки, солярки, битума, заглянул в кабину. Там, над приборной панелью был аккуратно пристроен выдранный из какого-то журнала листок с портретом рейны — гордой, величественной, в королевском мундире и с высоко подобранными волосами. Кав вспомнил, как она, замотавшись в простыню, сидела рядом на кровати и отиралась о его плечо стриженой головой, как кошка. Зажмурился. Потом вспомнил мелодичный голос Вереска.

«Ты главное не забывай ее, зови все время. Сделай так, чтобы ее помнили. Если будет удача…»

— Слышь, Сев, дай мне банку с черной краской и чем мазать.

Техник, недоумевая, подал.

Кав оглядел притихшую бригаду, потряс банку, сковырнул крышку, макнул широкую кисть в жидкую черноту и большими буквами вывел на фюзеляже — «Амарела».

* * *

Инсанья накатила, как океанский прилив. В туманном лесу, опоясывающем Аркс Малеум, стремительно расцветала весна. Косые солнечные лучи, льющиеся ниоткуда, перекрещивались на изъеденных морщинами стволах деревьев. Рыжее, нежно-зеленое, пухово-желтое, небесно-голубое: краски ласкали глаз. Всадники перекликались, свиристели птицы, чуть не на глазах расцветали крокусы и подснежники. Снег исчез, будто бы его и не было. Рела миновала куст боярышника, усыпанный старыми, темно-алыми зимними ягодами, рядом с которыми распускались нежные трубочки листьев и благоухали сливочно-белые, гроздьями, цветы. Яростно клекотали ловчие птицы.

Амарела подобрала повод, стиснула кобылу ногами, та послушно перескочила поваленное бревно, позеленевшее, с лезущими из-под коры мелкими голубыми цветами. Прыжок болезненно отозвался в животе.

Наверное, не стоит в моем положении скакать верхом, подумала она, но потом глянула на едущую рядом темноволосую слуа в алом и золотом, чья беременность была куда заметнее ее собственной, и решила не беспокоиться.

Лес заполнился гулом рожков, лаем собак. Инсанья — стремительно накатывающая в Полуночи весна, или же тень весны, за которой немедленно следует ледяное дыхание зимних вьюг и стылый туман снова окутывает землю. Амарела не представляла, как при таких плясках в полуночных землях хоть что-то могло выжить, но ей казалось. что так было испокон веков, и что сама она всю жизнь помнит скачки погоды и климатические выверты, которые могли бы загнать в могилу самую стойкую тварь, самое неприхотливое дерево.

Слуа всегда выезжали в лес во время инсаньи, так как в быстро движущейся полосе благодатного тепла бежала дичь: малые звери, такие, как зайцы, куницы, белки, дичь покрупнее, вроде кабанов и оленей, и совсем уж причудливые существа, чудесные и невероятно опасные. Запасы в Аркс Малеум скудели быстро и их требовалось пополнять.

На глазах у Амарелы Къарай метнул копье и поразил оленя. Красавец с пышной зимней шубой и ветвистыми рогами ткнулся коленями передних ног в землю, и потом тяжело завалился на бок, древко торчало у него из груди. Женщины снимали клобучки с соколов и ястребов, спускали их, прозрачный, звенящий весенний воздух полнился яростными криками, предсмертными воплями избиваемой дичи, радостными возгласами охотников.

Амарела дернула повод, притормозила, кобыла подкинула задом, переступая через очередное гнилое бревно. Боль в животе усилилась и стала тянущей. Лоб покрылся испариной, Амарела утерлась рукавом. Кобыла снова переступила и мир начал тошнотворно крениться.

— Окстись, дева, — рявкнула Ружмена, проезжая мимо. — Куда тебя несет, человечка! Ребенка потеряешь! Езжай шагом. Какие же вы хлипкие, дакини.

Рейна бросила повод и оставила попытки следовать разноцветному отряду слуа. Глаза нестерпимо резало.

Нет, это не лошадь ее растрясла. Кто-то звал ее, издалека, будто из глубин сознания, какие-то голоса…

А-ма-ре-ла, А-ма-ре-ла! скандировали они. Пришло ощущение жаркого дня, синего неба, губы обдало солеными брызгами. Кто-то очень близкий и знакомый стоял рядом, улыбался, опираясь рукой на раскаленный, металлический, плавно выгнутый…обо что? Железные стрекозы с пустыми брюшками, ровная широченная плоскость, плавное качание волн.

А-ма-ре-ла!

Забытый огненный диск плыл по небу и рассыпал жаркие лучи. Твердые пальцы, широкое запястье, металлический холод тяжелого браслета на руке…

Амарела вздрогнула и очнулась.

Часы, это называется часы. У него были такие… тяжеленные, командирские.

Кругом шумел лес, пенилась инсанья, перекликивались и перепевались рожками охотники.

Подъехал Киаран — невысокий, в охотничьей одежде, крашеной вайдой и отварами коры. Отвел со смуглого лица упавшие волосы.

— Что случилось?

Глянул темными, проницательными глазами мага.