Химеры старого мира. Из истории психологической войны

К 1923 году стало уже невозможно отрицать успехи нэпа, игнорировать то, что удалось достигнуть партии и народу в залечивании ран, нанесенных войной. Соответственно стала меняться и тактика антисоветской пропаганды. Ее целью было по — прежнему дискредитация Советской России и социализма в глазах трудящихся масс. Однако если раньше главные усилия сводились к доказательству, что коммунизм и диктатура пролетариата приводят к разрухе, то теперь стало доказываться, что Советская власть якобы не имеет никакого отношения к ликвидации этой разрухи и вдобавок вовсе не является властью трудящихся. Буржуазная печать ловит любое проявление недовольства среди отсталой части рабочих, еще не разобравшихся в сущности политики нэпа, а чаще просто прибегает по привычке к досужим вымыслам.

«Эко де Пари» писала, например: русские рабочие жалуются, что, моя, нет диктатуры пролетариата, что приходится обслуживать нэпманов [136]

. Это, как мы видим, «новый» ход по сравнению с той частью буржуазной печати, которая (ссылаясь на мнение какого‑нибудь безымянного сторожа при заброшенной фабрике или тому подобных «свидетелей») уверяла, будто русские рабочие ждут, не дождутся, возвращения капиталистов [137].

Экономика страны тогда еще не достигла предвоенного уровня, что определяло и уровень жизни населения. Буржуазная печать всячески обыгрывала этот факт, делая выводы в пользу капитализма. Не обходилось и без самых нелепых вымыслов. Та же «Эко де Пари» подсчитала, что крестьяне находятся в 41 раз (ни больше и ни меньше!) в худшем положении, чем при царизме[138]

. В этой же связи появилась и другая тема в буржуазной пропаганде. Газеты денежного мешка стали высказывать лицемерное сожаление, что в России «происходит возвращение к крайнему неравенству». Снова возникло крайнее неравенство, как если бы вовсе не было великой русской революции, — писала одна швейцарская газета. — Природа берет свое, но после скольких страданий! [139] Разве не ясно, мол, что только «переход» нэпа в капитализм может поправить дело. Даже подробно излагая проходившие тогда процессы белобандитов и убийц — кулаков — ярых врагов советского строя, нередко прямых агентов империализма, буржуазные газеты добавляли: «Советы имеют преступников, которых заслуживают» [140]

.

Успехи нэпа были успехами политики большевистской партии, под руководством которой рабочий класс нашей страны, как первооткрыватель, преодолевал огромные трудности, прокладывал путь к социализму. А буржуазная печать успехи нэпа выдавала за поражение социализма. Одна нью — йоркская газета утверждала даже, что «во всех смыслах Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика исчезает»[141]. А «Таймс» сделала еще одно сногсшибательное открытие. Послушайте: «Фактически марксизм является словом, ныне не упоминаемым в высоких большевистских сферах. Его заменил «ленинизм»[142]

.

Что это, спросит читатель, воинствующее невежество, которого поднабрались корреспонденты «Таймс» за время работы на лорда Нортклиффа? Отчасти, но главное совсем в другом.

Все первые годы после Октября реформистская печать уверяла, будто политика большевиков является «отходом от марксизма».

Теперь в эту кампанию подключилась и тяжелая артиллерия буржуазной прессы, пытавшаяся «доказать» рабочему классу капиталистических стран: ленинизм — сугубо российское явление, он не имеет ничего общего с марксизмом и приходит к тому, что в России «коммунизм выходит из моды». Нет, это не просто невежество, это планомерно осуществляемая пропагандистская диверсия против рабочего класса. Пройдет еще год — два, и буржуазные лжецы начнут повторять троцкистскую клевету, будто политика КПСС представляет собой «отход от ленинизма».