Хищники

– Погодите, погодите! – взяла в руки рюкзак Ольга Арчиловна.– Я, кажется, догадываюсь, в чем дело… Смотрите!

На рюкзаке имелись два небольших отверстия: одно с той стороны, где пришиты лямки, другое – возле металлической застежки.

– Понятно,– кивнул участковый.– Это пулевые отверстия… Значит, шкурки были прострелены, когда уже находились в рюкзаке.

– Может, Нил стрелял в Гая во время преследования?– высказала предположение Дагурова.– Надо у него непременно узнать.

Резвых обшарил карманы рюкзака. Они были пустые. Когда он перевернул рюкзак и стал вытряхивать его, на стол упал маленький, сплющенный кусочек свинца.

– Интересно! – воскликнула следователь, беря осторожно в руки пулю.– Как она очутилась в рюкзаке?

Арсений Николаевич стал вертеть в руках рюкзак.

– По-моему,– сказал он рассудительно,– пуля вошла здесь.– Резвых показал на отверстие со стороны лямок.– Пробила шкурки и ударилась о застежку…– Так?

– Наверное,– согласилась с ним Дагурова.

– Вот она и осталась в рюкзаке.– Участковый взялся за лямки.– Но заметьте, Ольга Арчиловна, стреляли в рюкзак не тогда, когда он был у человека за спиной… Понимаете, входное отверстие – со стороны спины.

– Ясно,– кивнула Дагурова.– Может быть, рюкзак несли в руке… Или он висел на одном плече…

– А помните, Осетров на первых допросах утверждал, что, когда он увидел в распадке Авдонина, у того был мешок?

– Конечно! – взволнованно откликнулась следователь.– Вы хотите сказать, что эта пуля Осетрова? Ну, та, которую он выстрелил в Авдонина…

– Все может быть,– кивнул Резвых.– Экспертиза точно скажет.

Ольга Арчиловна вынесла два постановления. Одно – о направлении на исследование соболиных шкурок, чтобы определить, где они добыты. Второе – об исследовании пули из рюкзака.

Дело было очень срочное, и Ольга Арчиловна потратила достаточно времени, чтобы послать вещественные доказательства в область с нарочным. Дополнительно она позвонила в лабораторию судебных экспертиз и попросила сообщить результаты исследования пули немедленно.

Поздно вечером, едва держась на ногах после двух бессонных тревожных ночей, Дагурова поехала в Турунгайш. Но отдохнуть сразу не удалось. В «академгородке» ее ожидала высокая статная женщина в темном платье и темной шали, словно в трауре. С ней был молодой человек, в котором следователь сразу узнала сына Пясецкого. Он представил Ольге Арчиловне свою мать.

– Скажите, умоляю вас, где Геннадий Вавилович? – без всякого предисловия заговорила жена Пясецкого, Сусанна Аркадьевна.– Тут никто ничего не знает о нем. Мы с сыном добирались сюда из Москвы целые сутки. Не спали…

Действительно, у нее были красные, набрякшие веки.

– Он в больнице,– ответила Дагурова.

– В какой? Мы должны срочно забрать его,– настойчиво продолжала Пясецкая.

– Но на дворе ночь,– растерялась от такого напора Ольга Арчиловна.

– Да, ночь,– повторила Сусанна Аркадьевна.– Может, достанем машину? Я заплачу. Сколько угодно…

– Ваш муж очень болен,– сказала Ольга Арчиловна.

– Вы только разрешите перевезти его в Москву,– вступил в разговор сын.– Поверьте, будут лучшие врачи! Папу помнят. Он достаточно сделал для искусства…

– Я понимаю ваши чувства,– как можно мягче сказала Дагурова.– Но давайте отложим разговор. Хотя бы до завтра… Я постараюсь вам помочь.

– Боже мой! – заломила руки Сусанна Аркадьевна.– Конечно, чужая беда… Представьте себе, мы уже считали его… И вот он где-то рядом, а вы…

Сын положил руку ей на плечо:

– Мама, видно, так надо…

– Но нам даже ночевать негде! – воскликнула та.– Не в тайге же в шалаше!

– Не беспокойтесь, я помогу вам и с жильем,– заверила следователь.

Несмотря на усталость, она пошла в дирекцию Кедрового. Меженцев сидел в кабинете Гая. По решению вышестоящего руководства он принял временно на себя обязанности директора заповедника. Алексей Варфоломеевич тут же отправился с Ольгой Арчиловной в «академгородок», чтобы устроить Пясецких… Их поместили в комнате рядом с Дагуровой.

Ольга Арчиловна слышала, как мать и сын долго переговаривались о чем-то между собой. Сусанна Аркадьевна, кажется, плакала. А Дагурова думала о том, сколько им еще предстоит пережить. В каком качестве Флейта будет проходить по делу в дальнейшем, следователь не знала еще сама. Улики против него серьезные, и разрешить забрать жене и сыну Пясецкого она, к сожалению, сейчас не могла.

Если в Авдонина стрелял Пясецкий, то он общественно опасная личность: где гарантия, что не попытается убить еще кого-нибудь? В таких случаях закон предусматривает, что после окончания следствия дело передается в суд, а суд направит Пясецкого на принудительное лечение. Если же Пясецкий-старший не стрелял в Авдонина, а только лишь украл у убитого две соболиные шкурки, ружье и деньги, то, принимая во внимание его болезнь, можно следствие в отношение его прекратить, а больного передать родственникам: пусть везут несчастного в Москву лечиться…

Ворочаясь с боку на бок в постели, Дагурова думала: «Как им рассказать, в какую трагическую историю попал Геннадий Вавилович?»