Хьюстон, 2030: Нулевой Год

— А мне – купите, пожалуйста, один рисовый колобок, сэр. Если Вас не очень затруднит, конечно, — попросила Жасмин.

Когда сержант ушёл, Марк перевёл дух и проступил к разговору, — Во-первых, я не представился. Меня зовут Марк, и я не из Полиции, а из ФБР.

— А разве есть разница? Но всё равно, очень приятно, сэр.

— Я расследую серийные убийства. Ты, Жасмин, слышала про «Шелдонского Мясника»?

Девушка затрясла головой. — Это не «Мясник», сэр. Не «Мясник». Точно, это Джо их убил! Если бы только Мел Ника нипослушалась… — Она захлюпала носом.

Марк осторожно обнял её за плечи, стараясь не измазать грязью её рубашку. Почему-то я думал о ней как о взрослой, — поразился вдруг Марк. А она ведь всего на пол-года старше моей Саманты! Бедная девочка.

— Послушай, Жасмин. Ты Джо Во имеешь в виду, да? Я не думаю, что это его рук дело. Видишь ли, мы в ФБР знаем, как отличить настоящего серийного убийцу от подражателей. Я не могу рассказать тебе все секреты, но поверь мне: это был не Джо, а «Шелдонский Мясник». Точно. Просто, Ник и Мел оказались не в том месте, не в то время… Мне… мне очень жаль, Жасмин.

— Правда не Джо? — она снова всхлипнула. — Всё равно, ничего не поправить.

— Слушай, расскажи мне о вашей семье. О родителях. О Нике и Мел.

— А чего рассказывать? Родители были из Нью-Йорка. Отец сажал меня на колени по вечерам и рассказывал… Так удивительно! Про Нью-Йорк! Центральный Парк, Музей Естественной Истории, и этот, да: Кони-Айленд. А я сама про Нью-Йорк – ничегошеньки не помню. Маленькая ещё была. Мы в Хьюстон переехали, когда мне было всего два года. Когда музей в Хьюстоне закрывали, папа сказал: поехали, посмотрим напоследок. Там было так клёво! А папа сказал: в Музее Естественной Истории ваще в сто раз лучше…

— Я знаю, что твой отец погиб. Соседи рассказали.

— Да. Он упал с третьего этажа на кирпичи. Сломал себе спину. Доктор посмотрел и сказал: нижилец. А мама пыталась его выходить, вот. С этого всё и началось. Нужны были деньги. Лекарства, всё такое. Мама продала три кольца, серьги и цепочку. А у неё ничего ваще больша нета. Тогда золото и камешки сильно подешевели. А потом она ходила куда-то и приносила денег. На пару недель хватало, ну и она шла снова. А папа всё равно умер. Прожил… три месяца почти. Он не шевелился, только дышал так, и стонал… Она снова заплакала, уткнувшись Марку в плечо.

— Ну вот. А потом пришёл этот Джо Во. Я притворилась, что сплю, а сама слушала. Джо говорит: я Вам денег давал, как изволите отдавать? Мама говорит: я отдам, только не сразу, а частями. А Джо ей: мы так ваще нидоговаривались, уважаемая. Мне частями – ваще

никак. Придётся отработать. Как отработать? Это мама спросила. А он ей: Вашей Амелии уже четырнадцать. Я её устрою. Поработает на меня ровно четыре года, а там и вашей второй – как её, Жасмин? – возраст подойдёт. Жасмин пойдёт к мне, а Мел – я, так и быть, отпущу. Ну и с Жасмин – то же самое. Четыре года работает на меня, и мы, как говорится, в полном расчёте. Я Вам дело говорю. Мои девочки их всему научат! Они у меня такие… изобретательные. А Вам потом тоже будет прибыль. Вы потом купите дочкам ошейники и станут они сами зарабатывать, – от клиентов ваще отбоя не будет. По рукам? Тут мама стала плакать. Говорила: нет, я сама пойду. А он, не смешите меня, мадам, кто же за Вас больше трёх сотен даст? Впрочем, я Вас, говорит, нитороплю. Даю Вам два месяца на размышление. То, что я предложил – прекрасный выход из создавшегося положения. А ваще, если за два месяца найдёте деньги, я не в обиде. Заплатите должок, считайте, что и разговора не было. И ушёл.

— Да, грустная история. Ты тогда поняла, что этот Во маме предлагал?

В ФБР подобные истории рассказывали пачками – на занятиях по организованной преступности. Даже термин появился специальный: «вовлечение в проституцию через грабительский кредит».