Румынии, советские ревизионисты не могут выдумать легенду, выдуманную для Чехословакии, то есть легенду об угрозе со стороны Федеративной Республики Германии и внутренней реакции. Первая «причина» отпадает потому, что у Румынии нет общих границ с ФРГ. Вторая «причина» также несостоятельна, ибо румыны свою измену прикрывают лучше чехословацких ревизионистов – Дубчека и Свободы. В качестве аргумента для захвата Румынии у советских остается титовская Югославия, которая, мол, угрожает, Румынии, однако у Югославии нет веса ФРГ, а Тито не только не проявляет «агрессивности» и «захватнических устремлений» в отношении Румынии, но, напротив, выступает её союзником в сопротивлении советским. Вот почему советские угрожают и шантажируют Тито, который мешает им возможно быстрее и без хлопот осуществить «румынский план». Советские ревизионисты хотят захватить Румынию, но не теми способами, которые они использовали при захвате Чехословакии. Они хотят, чтобы это было сделано по хотению румын, в «нормальных рамках» Варшавского Договора. Они уже захватили военно Болгарию, и это сделано благодаря измене клики Живкова. Это был бесшумный захват»5
. В калькуляциях руководителя АПТ болгарское руководство использовало македонский вопрос для оказания давления на Белград не только в собственных, но и советских интересах6. Одной из возможных форм достижения поставленной цели, как считал Э. Ходжа, могло стать проведение совместных учений Варшавского пакта на румынской территории (против чего активно выступал Бухарест) для «легального прорыва» румынских границ» и принуждения Н. Чаушеску действовать скоординированно в рамках ОВД, используя вооруженные силы блока, размещённые в Румынии7. Проводившийся румынским партийно-государственным руководством внешнеполитический курс, а также его позиция по оборонным вопросам, включая особый характер взаимоотношений с коллегами по Варшавскому пакту, давали основания Тиране надеяться на ослабление советских позиций в Балканском регионе за счёт усиления самостоятельности Бухареста8.Во второй половине марта 1969 г. албанское руководство достаточно серьезно рассматривало перспективу военного столкновения СССР и КНР, являвшейся единственным военно-политическим союзником НРА. Несмотря на отмеченные иностранными экспертами заявления албанской стороны о том, что коммунистический Китай – это не Чехословакия, сами аналитики обращали внимание на весьма примечательный факт: Тирана не прибегает к демонстративным акциям в поддержку КНР, включая заявления высших официальных лиц. Такая позиция объяснялась экспертами как стремление албанского партийно-государственного руководства оставить место для манёвра в ожидании более серьезных событий, чем инциденты на советско-китайской границе. Более того, основное внимание в официальных албанских публикациях уделялось политике Москвы на международной арене, в связи с чем отмечалось стремление СССР, во-первых, интернационализировать конфликт; во-вторых, «запугать „сателлитов“ накануне международной конференции с тем, чтобы их сильнее пристегнуть к своей „колеснице“, и, в-третьих, подготовить почву для встречи советского руководства с президентом США Р. Никсоном9
.