Хочешь, я буду твоей мамой?

«Что-то непохоже… Что с ним? Мы же ели винегрет и он был зелёными ягодами круглыми».

«Нина, это не виноград, а винегрет — такой салат вкусный!»

«Эээ, я такое не ем. Терпеть не могу всякие орехи и изюмы».

«Нина, здесь нет этого, тут картошка, свёкла, морковь, огурцы — очень вкусно, попробуй!»

«Там что, горох?? Ээ, я не буду это есть».

«Нина, ну выбирай без гороха, тебе понравится, это классный салат».

Сидит с кислой миной.

«Ни-на!»

«Нина, считаю до трёх, ну-ка быстро ложку в рот!»

Нина с отчаянием на лице берёт на ложку немножко салата и кладёт его в рот. На третьей ложке:

«Нормально вроде… Мм, я обожаю виноград!»

23 ноября 2016

Принимая решение взять в семью ребёнка, выросшего в детском доме, нужно понимать, что по-настоящему вы познакомитесь с ним только дома.

Первому впечатлению доверять нет никакого смысла. Приспосабливаясь жить в учреждении, ребёнок выбирает себе какой-то определённый тип поведения, вызывающий у невнимательных взрослых нужные ему реакции. Другими словами, истинная личность ребёнка прикрыта маской, и чем больше взрослых покупаются на этот обман, тем чаще ребёнок использует одни и те же приёмы, чтобы произвести нужное впечатление.

Избавится от такой маски потом очень трудно. Ребёнок по привычке будет пытаться её использовать, не понимая, почему излюбленные приёмы больше не работают, и страдая от того, что теперь нужно как-то приспосабливаться заново.

У наших Гали, Кирилла и Нины тоже есть такие маски.

У Нины маска — «любознательная умница». Она обожает задавать вопросы, на которые знает ответ, чтобы подчеркнуть свою понятливость. Например: «Мама, а что едят тигры?» Я: «Тигры — хищники, поэтому питаются мясом». Нина: «Ааа! Я поняла! Тигры едят других животных!» (получи кусочек сахара).

Если ответить на этот вопрос: «Нина, ты прекрасно знаешь, что едят тигры», реакция будет точно такой же: «Ааа! Я вспомнила! Тигры питаются другими животными!» (получи кусочек сахара).

Чтобы не прекращался диалог, Нина генерировала вопросы без остановки: «А почему бабочки садятся на цветок?», «А почему утки ныряют в воду?», «А почему холодильник белого цвета?» Поначалу, я неутомимо отвечала на все эти вопросы, радуясь, какая любознательная девочка мне досталась. После каждого моего ответа Нина радостно восклицала: «Аа! Так вот почему!»

Но когда я заметила, что Нина через три минуты снова задаёт тот же вопрос, на который я уже подробно ответила, у меня закралось подозрение, что она меня совсем не слушает. Потом я стала отвечать на одни и те же вопросы противоположные по смыслу ответы. Потом я попробовала отвечать очевидный абсурд, реакция не менялась, Нина неизменно озарялась пониманием и задавала следующий вопрос.

Тогда я решила резко прекратить этот цирк, начав переспрашивать то, что я только что ответила. Нина удивилась и решила для подстраховки задавать вопросы, на который точно знала ответ. Но и с этими вопросами я была строга, не давая Нине нужную реакцию. В конце концов, Нина перестала безмятежно болтать, стала внимательно слушать то, что я говорю, зная, что в любой момент я могу проверить, в самом ли деле она поняла или притворяется.

Зато с учительницей по фортепиано, Нина отрывается по полной. Я присутствую на уроке и не вмешиваюсь в этот спектакль, потому что учительнице в двух словах не объяснишь, с кем она имеет дело, а Нине не хочется портить удовольствие от урока.

Со стороны всё выглядит очень благопристойно. Учительница достаёт карточки, объясняет Нине доли: «Вот это 1/8, а это 1/16. В 1/16 две 1/8, понятно Нина?» Нина радостно: «Аа! Всё, я поняла! Как интересно!» и чуть ли в ладоши не хлопает. Учительница оборачивается на меня, чтобы поймать улыбку благодарности, которую я послушно выдавливаю.

Вдохновлённая учительница, продолжает объяснять, что значат слова, записанные в нотной тетради латинскими буквами, Нина изображает восторг, все счастливы. Дома окажется, что Нина даже приблизительно не помнит, о чём говорила учительница, а на следующем уроке на все вопросы дочка будет задумчиво смотреть вдаль, что-то беззвучно шептать губами, пока учительница не начнёт отвечать за неё. Тогда Нина воскликнет: «Аа! Вспомнила!!» И мы все снова друг другу улыбнёмся.

Маска Кирилла — «очень умный и несчастный малыш». Кирилл любит употреблять в речи уменьшительно ласкательные суффиксы («дай мне водички», «болит пальчик»), шепелявить, выкручивая пальцы или заворачивая край рубашки.

Когда взрослый отвечает на какой-то вопрос, Кирилл глубокомысленно смотрит вдаль, прищуривается, хмурит лоб и повторяет эту же фразу другими словами. Затем задаёт следующий вопрос, опасаясь, что если возникнет слишком долгая пауза, взрослый отвлечётся на что-то другое.