Хочешь мира — готовься к войне (СИ)

— Не получили. Вернее, получили только часть. Я рассказал им то, что знал сам. И хотя это в принципе не их проблемы, они согласились пойти на уступки. Нам, конечно, придется заплатить хорошую неустойку и начинать все заново, но это уже мелочи.

— Язык мой — враг мой, как говорят у вас, — Крис сверкнул белозубой улыбкой.

— Здесь и сейчас ты не коп, — Отабек выдохнул, откидывая на спину стула. — К тому же мы тебе слишком нравимся.

— Ну что за наглый тип, — Крис рассмеялся. — Виктор, как вы его терпите?

— Более того, никому и никогда не отдам, он — только моя головная боль, — вернул улыбку господин Никифоров. — Видите ли, все дело во взаимопонимании. И давней-давней дружбе, которая выручала нас обоих не раз и не два. Это больше чем дружба. Наверное, даже больше чем любовь в том смысле, в котором ее понимают люди. Мы почти выросли вместе. Бек был рядом, когда погибла моя сестра и ее муж. Бек был рядом, когда я принял управление бизнесом. Бек всегда был рядом. Я его не терплю. Я им дорожу.

— Это поймет любой, кто хоть раз увидит вас рядом в неформальной обстановке, — заметил Крис, и Юри поспешил вмешаться, переведя разговор на другую тему.

И беседа потекла неторопливо, спокойно, с подколами и остротами на грани пристойности. К делам уже не возвращались, и когда стрелки часов показали двенадцать, Крис спохватился и собрался домой. Долго не прощались, но пообещали еще увидеться. А когда стих гул увозящей его машины, Отабек повернулся к Юри.

— Нам тоже пора. Вы… ты очень помог мне. Нам. Спасибо. Надеюсь, к Виктору больше нет вопросов?

— Нет. Может, позже, я спрошу тебя, как ты все это искал, но не сейчас, — Юри выглядел уставшим и очень бледным. — И останавливать вас не буду. Понимаю, как Виктор соскучился по дому. Надеюсь, пребывание здесь было все же не таким мучительным.

— Думаю, что для всех нас это очень странный, очень болезненный, но объединяющий опыт, — Виктор поднялся из-за стола, обошел его и коротко и уважительно поклонился Кацуки, следуя правилам японского этикета. — Я благодарен. За себя и за Юру. И несмотря на то, что мой племянник дьявольски упрям и вряд ли в ближайшее время признает, что был неправ, я буду рад видеть вас в гостях. И не буду против… Это ваши дела. Его и ваши.

— Боюсь, у нас больше нет общих дел. Я буду слишком занят, — Юри встал навстречу. — Думаю, меня успеет забыть даже лед.

— Вы уезжаете? — Отабек нахмурился.

— Мне придется провести небольшую инспекцию. И я еще не до конца разобрался со своим «наследством». А это не то, что можно отложить, — Юри вежливо улыбнулся. — Но спасибо за приглашение. Если вдруг заскучаете по моему саду — приезжайте в любое время, я предупрежу охрану.

— Благодарю, — еще один поклон. Вот и все. Закончена глава. Можно отпустить все и просто вернуться. Просто лечь наконец спать, обнять смуглого мужчину, стоящего рядом, зарыться лицом в его плечо и утром проснуться от аромата свежесваренного кофе. Только останется одно маленькое болезненное «но». И оно сожмется в горький сумрачно молчащий ком, и будет глотать беззвучные слезы у себя. А потом пойдет на тот самый лед и станет умирать там, день за днем, пока не добудет свою выстраданную медаль. — И все же буду надеяться. У нас говорят, что надежда умирает последней. Хорошей ночи, Юри.

Хорошей ночи, Отабек. Хорошей ночи, Виктор. Дорога домой легкая и быстрая. И на лицах встречающих парней — настоящая радость.

— Он не знает, что ты должен вернуться сегодня, — дальше первой ступеньки лестницы Отабек не пошел. — Думаю, вы должны поговорить. Он очень испугался за тебя тогда, в тот день.

Виктор кивнул. Он помнил себя, когда понял, что остался совсем один. Что на его плечах все: и ответственность за бизнес, и дела нелегальные, и Юрка. И множество людей, которые ему доверяют. И каково было Юрке видеть, как он типа умер… думать не хотелось об этом совершенно.

— Значит сегодня я ночую в компании Юрки и кота. Не скучай, мое Золото. Ему я действительно нужен сейчас куда больше чем тебе.

— Я знаю, — Отабек кивнул без улыбки. — Он как-то приходил ко мне ночью. Мы разговаривали. Ему это нужно — чтоб кто-то был рядом. Особенно сейчас. Особенно ты. А у меня еще есть дела.

— Увидимся утром, — невесомое касание и Виктор стремительно взлетел по ступенькам вверх. Здесь тихо. Здесь нет больше чужих. Неяркий свет, привычный коридор, ваза на приставной консоли. Знакомая дверь. Только Виктор постучал прежде, чем ее открыть. И ждал целых пять секунд, давая хозяину время собраться, вытереть щеки, или натянуть футболку на узкие плечи. — Привет, Юр…

— Витька…

Он уже не был ребенком. Этот Юрка, который сидел на полу и аккуратно вычесывал густой подшерсток пушистого котенка. Он не был подростком. И наверное, даже юношей перестал быть. За неделю всего Юрка стал мужчиной. И это пугало больше всего. Этот вот молодой человек, с собранными в хвост волосами, удивлением и осторожной радостью в глазах.

Он отпустил животину, поднялся на ноги и, в несколько стремительных шагов преодолев разделявшее их расстояние, крепко обнял. Шумно с облегчением выдохнул.