Хочу тебя испортить

– Так именно ты, вроде как, расписывалась меня лечить, – едко выпаливает в ответ Кирилл. – Чего сейчас сдулась?

– Ничего не сдулась, – растерянно отбиваюсь я.

– Поняла, что со мной невозможно дружить? – спрашивает и внимательно всматривается в мое лицо. Что пытается увидеть? Что ему от меня надо? – Как же туго ты все-таки соображаешь, – заканчивает обычной грубостью.

Слышать это чрезвычайно обидно.

Чтобы остановить очередной подъем эмоций, говорю первое, что приходит в голову:

– И зачем ты это сделал, если только и ждал, чтобы я отстала?

– Что? – спрашивает, словно не понимает, о чем я толкую.

Только я вдруг по глазам отчетливо вижу, что прекрасно он все понимает. Нервно облизывая губы, мечусь взглядом по ссадинам на его лице.

– Зачем ты ездил туда и снова дрался с ними?

В глубине его глазах происходит какой-то взрыв, а я вздрагиваю.

– С тобой никак не связано, – жестко выговаривает Бойко.

Но я будто знала, что он именно так ответит. Не удивляюсь.

– А-а, так ты там часто побоища устраиваешь? – наигранно смеюсь.

А вот Кир пуще прежнего злится.

– Регулярно.

– Ну и хорошо! Отлично!

Бросаю взгляд на парней и снова натыкаюсь на Чарушина.

Да что такое-то?

– Слушай… – задумчиво тяну я. – А Артем ведь был тогда на квесте в джунглях?

Кирилл хмурится, пару секунд молчит, а потом, очевидно, догадывается, почему я об этом спрашиваю.

– Это не он, – режет тоном.

– Откуда знаешь?

Последнюю неделю я действительно часто ловила на себе повышенное внимание Чарушина. Не то чтобы он мне нравится… Но если это он целовал меня, то я бы хотела об этом знать. А то как-то странно получается… Меня бесит эта неизвестность.

– Так откуда ты знаешь?

– От верблюда! Что ты заладила с этой херней? Подумаешь, пробили разок по деснам. Даже если и Чарушин, ты что, пойдешь и потребуешь, чтобы он на тебе женился?

– Нет, но…

С его слов я выгляжу одержимой маньячкой. И это меня, конечно же, смущает.

– Развела тут событие!

– Для меня событие! – огрызаюсь, не пытаясь скрыть обиду.

Бойко застывает. Вновь сканирует меня каким-то странным взглядом.

Так раздражает! Сил нет! Отталкиваю его и ухожу.

В субботу утром автобус выгружает нас перед Аккерманской крепостью с палатками, спальными мешками, прочей походной атрибутикой и провизией. Идея экскурсии действительно принадлежит мне. Никто прежде не приезжал сюда с ночевкой. Курочкину, нашему учителю истории, предложение показалось интересным, и он быстро все организовал.

Первым делом разбиваем на территории крепости лагерь и только после этого отправляемся на обход. Виктор Степанович рассказывает нам, что крепость была заложена золотоордынским ханом в XIII веке, неоднократно подвергалась нападениям, меняла владельцев, но по нынешний день остается одним из наиболее сохранившихся фортификационных строений страны.

Я обожаю историю. С интересом слушаю все, что нам рассказывают, и с энтузиазмом верчу головой. Кроме того, радуюсь, что помимо нашей группы к экскурсии присоединились девочки из историко-краеведческого кружка.

Вечером мы разжигаем костер и варим настоящую казацкую полевую кашу. После сытного ужина долго болтаем с ребятами и пьем чай. Расходимся по палаткам, когда становится совсем холодно.

– Мне немного страшно, – признается Катя, когда мы переодеваемся в пижамы и забираемся каждая в свой спальный мешок.

– Лично меня смущает только скованное положение, – со смехом отзываюсь я.

– Ага, непривычно. Чувствую себя сосиской в тесте.

– Ты слишком тощая сосиска. Никто на тебя не позарится, – дразнит Катю третья девочка – Лена. – Спим, девчонки. Завтра поболтаем. А то, зная Курочкина, подъем будет очень-очень ранним.

Для меня он оказывается самым ранним. Сквозь дрему чувствую, как что-то скользит по моим бокам, но закричать не успеваю. Потому как чья-то крепкая ладонь затыкает мне рот.

Глава 16

Разрешаю себя ненавидеть!

© Варя Любомирова

Кожу лица лижет холодный влажный воздух, а глаза слепит свет неясного происхождения. Зажмуриваясь, пытаюсь держать под контролем все жизненно важные маркеры. Убеждаю себя, что ничего ужасного не происходит. Но дыхание срывается. Пульс разгоняется. Меня резко бросает в жар.

Сердце работает на износ.

Скрежещет молния, и меня выбрасывают из спального мешка. Едва я успеваю уловить веяние студеного ночного воздуха, как ощущаю сзади давление чьего-то горячего, большого и твердого тела. Он, а сомнений, что это мужчина, не возникает, будто приклеивается ко мне, и уже на контрасте тепла с холодом меня сотрясает крупная дрожь.

– Просыпайся уже, Центурион, – звучит над ухом насмешливое рычание Бойко. – Все веселье проспишь.

Гаденыш! Чертов гаденыш!

Только от звуков его голоса прихожу в бешенство. Сердце берет планку повыше. Хотя, куда уж выше? Мы так не договаривались!

– Центурио-о-он, – снова тянет этот долбанутый маньяк.

Резко распахивая глаза, тут же морщусь. Источником света служат автомобильные фары сразу нескольких машин. С трудом привыкаю к этой яркости. А когда привыкаю… Задыхаюсь от гнева.