Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3

– Смотри-ка, он их там сумел уговорить, – искренне удивился Хиркус и завистливо добавил: – С его-то красивой рожей. Любая, глядя на него, улыбнётся.

– Не всякая, – выдавила из себя Шилема.

– Ну, о тебе речи нет.

Вдруг, казалось бы, без причины, захохотал дон Севильяк и подтолкнул в бок полусонного Джордана.

– Ты чего? – едва устоял на ногах фиманец.

– Да смешно же! – верт вытер выступившие от смеха слёзы. – Ну, сам посуди. Временница к нам в компанию заползла как змея… Вот эту, что вцепилась в Жулдаса, мы сами откопали и подобрали. Но ведь вон ещё с десяток! В плохом сне такое счастье не приснится, а?

– Ты… ты! – полезла на него с кулаками Шилема. – Какая я тебе змея? Сам дубина!

– А что? Оба похожи, – подбросил дровишек в разгорающийся костёр Джордан.

Он оживился, глаза его заблестели.

– Опять? – цыкнул на них Иван.

Все трое, как нашкодившие школьники, потупились, вызывая у Ивана желание тоже рассмеяться.

– Они согласны! – крикнул Арно. – Но только до воды.

– Будет им вода, – за всех заверил Хиркус. И добавил: – КЕРГИШЕТ у нас всё найдёт… А?

Иван не был уверен в пророчестве Хиркуса и настроен не так беззаботно, как его товарищи.

Он втайне даже завидовал их беспечности, но к сердцу подкатывалось, как тошнота к горлу, предвидение усталости, которую ему придётся в скором времени пережить, вытаскивая всех их к своему настоящему.

К тому же женщины ещё не представляют, где они очутились волей случая. А когда узнают, разберутся, куда их забросило по милости неустойчивого канала Пекты, то их теперешняя паника и отчуждённость от ходоков сменятся обузой. С ними придётся повозиться, чтобы успокоить, объяснить, уговорить быть послушными и надеяться на их благоразумие при становлении на дорогу времени.

И ко всему этому, в рюкзаках у них еды дня на три, а с учётом женщин, вбежавших, как видно, во временной канал налегке, словно их там ожидала манна небесная, и того меньше – на день.

К нему приходило понимание, что стремление найти Напель, хотя она выступала уже лишь формальной причиной, проникновение в канал Пекты, оказалось чистой воды авантюрой.

На что он надеялся? Зачем, вопреки предостережениям Учителей и здравому смыслу, повёл за собой других ходоков? Если отбросить всю шелуху: возвышенные какие-то неясные намёки на необходимость и такую же наивную мысль о возможности встретить в канале, или пройдя по нему, Напель, – так вот, если отбросить всё это, то – что тогда остаётся?

А остаётся одно.

Кинулся он сломя голову сюда из-за надоевшей ему бессмысленной суеты во времени, не дающей ни остановиться, ни вздохнуть. Оттого мнилось: вот канал времени, по нему легко не торопясь пройтись, не тратя сил на пробивание тех, кто пойдёт с ним. Пройтись, неспешно оглядеться, посмотреть, как в натуре осуществлялся переход из перливого мира за Пояс Закрытых Веков, а повезёт, так встретить Напель…

Но Пекта, по всей видимости, создал не канал, а временной импульс, похожий на мгновенный пролом во времени, который безо всякой ориентации брызнул в прошлое отдельными струями-каналами. Они без разбора увлекли за собой попавших в них людей и, походя, разбросали их в громадном промежутке времени, исчисляемым миллионами лет…

Где-то в этом промежутке затерялись и они: ходоки и женщины, на счастье или, напротив, оказавшиеся в одной точке зоха с ними.

Он горько усмехнулся своим мыслям, беззаботности друзей и неведению женщин, которым ещё предстоит узнать страшную правду об обстоятельствах их появления не там, где им хотелось или предполагалось быть.

Это предстоит узнать этим, что оказались рядом с ними.

Но сколько ещё или уже никогда не узнают, куда это их занесло? Это они, рассеянные и потерянные во времени, оставят после себя артефакты, шокирующие их современников: золотые поделки даже в каменноугольных и пермских отложениях, поделки времён мелового периода…

Впрочем, как знать, как знать…

Видел же он атакующего птеродактиля в металлической броне…

Женщин позабавило приглашение взяться за руки с ходоками и предупреждение: ни в коем случае не отпускать их, пока им не скажут. Они смотрели в рот Катрин, ожидая её решения, но и готовые тут же выполнить волю мужчин.

Суровая и неприступная на вид Катрин размышляла не долго, тем не менее, повторилась:

– Только до воды! А там мы сами…

– Да уж вы… конечно… – пробормотал Хиркус. – Они, КЕРГИШЕТ, ещё во что-то верят.

– А ты? – хмуро поинтересовался Иван, всё ещё продолжая думать об одном и том же.

– Ха! – легкомысленно отозвался Хиркус, явно донельзя довольный неизвестно чем.

Женщины подозрительно ретиво выполнили разрешение своей предводительницы. Они почти бросились к ходокам, оспаривая место рядом с тем или другим из них и доводя Шилему своим поведением до белого каления. Она первой ухватилась за Ивана и никого к нему не подпускала, пока он не упрекнул её за то, что ходокам следует распределиться равномерно, чтобы охватить всех, кого придётся пробивать сквозь время.