Холли

— Лучше?

— Думаю… да, лучше. О, боже, вот так.

Родди выскабливает бокал до последней капли, продолжая размазывать и втирать в кожу. Вскоре блеск жира почти пропадает, успокаивая гадский воспалённый нерв, снова погружая его в сон.

«Нет, не в сон, — думает Родди, — а лишь в забытье. Настоящее облегчение наступит позже, с печенью девчонки. И пойдут нажористые супчики, рагу, филе и котлеты».

Под ногтями Родди притаились маленькие белые полумесяцы жира. Он дочиста облизывает пальцы, затем натягивает на Эмили сорочку.

— Теперь отдохни. Поспи, если сможешь. Готовься к сегодняшнему вечеру.

Родди целует её в покрытую испариной височную впадинку.

2

Незадолго до одиннадцати вечера, Бонни Даль просыпается обнажённой на столе в маленькой, ярко освещённой комнате. Её запястья и лодыжки связаны. За ней наблюдают Родди и Эмили Харрис. На обоих перчатки до локтя и длинные резиновые фартуки.

— Ку-ку, — произносит Родди. — Я тебя вижу.

В голове Бонни всё мутится. Она хотела бы верить, что видит сон, худший кошмар из всех, но знает, что это по-настоящему. Она поднимает голову, тяжёлую, как кирпич, но ей удаётся пересилить себя. Бонни видит, что они изрисовали её тело маркером. Рисунок похож на какую-то странную карту.

— Всё-таки будете насиловать меня? — У неё пересохло во рту. Слова вылетают с хрипом.

— Нет, дорогуша, — отвечает Эмили. Её волосы свисают пучками вокруг бледного со впалыми щеками лица, похожего на череп. Её глаза блестят. Губы искривлены от боли. — Мы собираемся съесть тебя.

Бонни начинает кричать.

28 июля 2021

1

За час до рассвета Эмили стоит у окна спальни, глядя на пустую Ридж-Роуд, освещённую лунным светом. У неё за спиной Родди спит с открытым ртом, громко храпя. Звук этот слегка раздражает Эмили, но она всё равно завидует его отдыху. Она проснулась в начале четвёртого, и этой ночью ей больше не удастся заснуть. Потому что она поняла, что не давало ей покоя.

Она должна была догадаться сразу, как только Гибни позвонила с этой нелепой историей о том, что Дресслера подозревают в автокраже. Всё так очевидно. Почему же она не сообразила? Сначала она подумала, не начинает ли терять рассудок, как Родди? (В этот предрассветный час она может признаться себе в этом.) Но знает, что этого не может быть. Её ум остёр, как всегда. Просто некоторые вещи настолько явны, настолько мать их очевидны, что ты их игнорируешь. Как уродливый шкаф в коридоре, к которому привыкаешь и просто проходишь мимо. Пока не ударишься об него ногой.

Или пока тебе не приснится одна чёрная веганская сучка.

«Я знала, — думает Эмили. — Ведь знала же. Я говорила ему, что отдельные расследования, связанные с двумя из похищенных нами людей — слишком большое совпадение. Он лишь пожал плечами. Сказал, что совпадения случаются. А я поверила».

Поверила! Господи, как же глупо!

Она ни разу не вспомнила — по крайней мере, тогда, — что Гибни под ником ЛоренБэколлПоклонник отправляла запросы всем Краслоу в «Твиттере». Возможно, Даль и Дресслер действительно совпадение. Но Даль, Дресслер и Краслоу?

Нет.

Эмили поворачивается спиной к окну и медленно направляется в ванную, придерживая рукой пульсирующую поясницу. Встав на цыпочки (больно!) она дотягивается до верхней полки аптечного шкафчика и находит пыльную коричневую баночку без этикетки. Внутри лежат две зелёные таблетки. Это их с Родди последний спасательный круг — на крайний случай. Эм всё ещё надеется, что до этого не дойдёт. Она возвращается в спальню и смотрит на своего храпящего мужа. «Он выглядит таким старым», — думает она.

Эмили ложится и кладёт маленькую коричневую баночку под подушку. Утром она расскажет мужу то, что знает, и что должна была рассказать раньше. А пока пусть старичок спит.

Эмили лежит на спине, уставившись в темноту.

2

Мелатонин подействовал. Холли просыпается, чувствуя себя другой женщиной. Она принимает душ и одевается, затем берёт свой телефон. Она ставила его в режим «НЕ БЕСПОКОИТЬ» и видит, что в два часа ночи звонил Пит Хантли. На голосовой почте сообщение, но не от него. С его телефона звонила дочь Пита.

— Привет, Холли, это Шона. Папа в больнице. У него рецидив. Проклятый ковид не отпускает его.

«Он сказал, что с каждым днём чувствует себя лучше, — думает Холли. — Как в песне „Чикаго“».