Холли

По дороге из офиса она вспоминает телерекламу. Подростки убегают от парня, похожего на Кожаное лицо[94]. Один предлагает спрятаться на чердаке. Другой — в подвале. Третья говорит: «Почему нельзя просто сесть в заведённую машину?» — и указывает на неё. Её парень отвечает: «Ты с ума сошла? Давай спрячемся за бензопилами». Что они и делают. Диктор произносит нараспев: «В фильме ужасов вы принимаете неверные решения». Однако Холли не в фильме ужасов, и убеждает себя, что поступает правильно. У неё есть перцовый спрей, а если понадобится — револьвер Билла.

Где-то глубоко в подсознании она понимает, что нужно действовать осмотрительно… но она также понимает, что обязана увидеть.

13

Дома Холли готовит поесть, но аппетита нет. Она звонит Джерому, который сразу же отвечает, охваченный эйфорией.

— Угадай, где я нахожусь!

— На вершине «Эмпайр Стейт Билдинг»?

— Нет.

— На Таймс-Сквер?

— Нет.

— На пароме «Стейтен Айленд Ферри»?

Джером издаёт звук неправильного ответа из ТВ-игры.

— Я сдаюсь, Джером.

— В Центральном парке! Тут красотища! Тут можно бродить бесконечно и всё равно встречать что-то новенькое. Есть даже заросшая часть, похожая на Дебри в Дирфилд-Парке, только называется Буреломом.

— Смотри, чтобы тебя не ограбили.

— Не, это я и дома успею. — Джером смеётся.

— У тебя радостный голос.

— Да. Этот день был просто отличным. Я рад за себя, я рад за Барбару, и мама с папой рады за нас обоих.

— Естественно, они рады, — говорит Холли. Она не собирается говорить Джерому, что друг и наставник Барбары умерла; не ей об этом сообщать, да и зачем его расстраивать? — Я тоже рада за тебя, Джером. Только не испорти всё, назвав меня Холлиберри.

— Даже не думал. Как продвигается дело?

В голове Холли мелькает мысль: «Это мой шанс сесть в заведённую машину вместо того, чтобы прятаться за бензопилами». Но та часть её сознания, которая настаивает на проверке плиты, которая никак не забудет, что Холли оставила в автобусе книгу «День, когда не умрёт ни одна свинья», шепчет:

«Не сейчас, ещё рано».

— Ну, — говорит Холли. — Возможно, Барбара обнаружила ещё одного пропавшего.

Холли рассказывает Джерому о Хорхе Кастро. После этого разговор переходит к его книге и связанным с нею надеждам. Поговорив ещё немного, Холли отпускает Джерома в его волшебное таинственное путешествие по Центральном парку. Она понимает, что так и не рассказала ему о внезапно свалившемся на неё богатстве. Ни ему, ни кому-либо ещё. По той же причине, по которой пока что нельзя рассказывать о предполагаемом существовании фургона у Харрисов. В обоих случаях, горшочек ещё недостаточно полон, чтобы черпать из него. Пока что.

14

Барбара и Мари привезли авторские экземпляры двенадцати книг Оливии, в том числе несколько толстых сборников стихов, но, как оказалось, они не пригодились. Большинство людей, собирающихся на площади в тени знаковой колокольни, приносят свои. Многие потрёпаны, с загнутыми страницами. Одна книга перемотана резинками. Некоторые также несут фотографии Оливии в разные годы её жизни (чаще других мелькает фото, на котором она и Хамфри Богарт стоят перед фонтаном Треви). Кто-то несёт цветы. На одном футболка, наверняка заготовленная специально для такого случая, с надписью «ОК ЖИВА».

Появляется закусочная на колёсах Фрэнки, и начинается оживлённая торговля безалкогольными напитками и хот-догами. Барбара не уверена, это идея Розалин или Фрэнки подсуетился сам. Она только знает, что Фрэнки — поклонник творчества Оливии. Её это не удивляет. Этим вечером Барбару ничто бы не удивило. Она никогда не чувствовала себя такой одновременно скорбной, радостной и гордой.

К половине седьмого во дворе собралось, должно быть, не меньше сотни человек и люди продолжают прибывать. Никто не дожидается, пока в сумерках зажгут свечи; молодой человек с ирокезом взбирается на стремянку и начинает декларировать через мегафон «Жеребёнка в пустоши». Вокруг собираются слушатели, жуют сосиски, пьют газировку, едят картошку фри и луковые кольца, пьют пиво и вино.

Мари приобнимает Барбару.

— Разве это не чудесно? Разве ей бы это не понравилось?

Барбара вспоминает первую встречу с пожилой поэтессой: Оливия похлопывает по своей безразмерной шубе, приговаривая: «Псевдо, псевдо, псевдомех». Она начинает плакать в объятиях Мари.

— Она была бы в восторге.

Парень с ирокезом уступает место девушке с татуировкой змеи на плече. Она поднимает мегафон и начинает читать «В молодости я была выше».