Холли

Джером сообщает Барбаре, что всё-таки не полетит домой. Рейс был на 12:40, но когда Джером позвонил, чтобы забронировать билет, то узнал, что рейс отменён из-за ковида. У пилота и трёх бортпроводников оказался положительный результат теста.

— Попробую взять напрокат машину. Тут не больше пятисот миль. К полуночи могу доехать. Даже раньше, если не будет сильных пробок.

— Ты уверен, что достаточно взрослый для проката? — Барбара надеется, что это так. Она хочет, чтобы Джером приехал к ней, до жути хочет.

— Уже два месяца, сразу после дня рождения. Даже могу получить скидку по карточке Гильдии авторов. Обалдеть, да?

— Знаешь, от чего ещё можно обалдеть? Я думаю, кто-то побывал в офисе. Я сейчас здесь. — Барбара рассказывает Джерому о том, как нашла компьютер выключенным вместо спящего режима, и о том, что циферблат сейфа стоял на 70 вместо нуля. — Ты знаешь её пароль? Новый, что в ходу с начала месяца?

— Блин, нет. Вообще там не был. Занимался книгой, ты же знаешь.

Барбара знает.

— Может, она выключила компьютер, я говорила ей, что даже в спящем режиме он потребляет энергию. Но чтобы она забыла установить циферблат на ноль? Ты же знаешь Холли.

— Но зачем кому-то туда приходить? — спрашивает Джером, затем отвечает на собственный вопрос. — Возможно, кого-то волнует то, что узнала Холли. Хочет знать, написала ли она отчёт или разговаривала со своим клиентом. Барб, ты должна позвонить Даль. Предупреди её, пусть будет осторожна.

— Я не знаю её ном… — Барбара вспоминает сообщение, оставленное Пенни Даль. Её номер должен сохраниться в контактах Барбары. — Стой, вообще-то знаю. Я больше беспокоюсь о Холли, чем о матери Бонни Даль.

— Аналогично, сестрёнка. Как насчёт полиции? Изабелла Джейнс?

— И что мне ей сказать? Холли поставила машину не в том месте, заехав колесом на жёлтую линию, и забыла повернуть циферблат сейфа на ноль, так что поднимай по тревоге Национальную гвардию?

— Да, да, я тебя понял. Но Иззи вроде как друг. Хочешь, я позвоню ей?

— Нет, я сама. Но перед этим расскажи мне всё, что тебе известно об этом деле.

— Я уже…

— Да, но я была по уши в собственном дерьме, так что расскажи снова. Я чувствую, что почти всё поняла. Только я не могу… я так сбита с толку… Давай, просто выкладывай всё ещё раз. Пожалуйста.

Что Джером и делает.

19

Эмили спускается до середины лестницы и замирает, увидев мужа, лежащего лицом вниз в растекающейся луже крови.

— Что случилось? — визжит она, — Что случилось?

— Я перерезала ему горло, — отвечает Холли. Она стоит у дальней стены клетки, рядом с туалетом, и чувствует себя удивительно спокойно. — Хотите услышать анекдот, который я придумала?

Эмили спешит вниз по оставшимся шести или восьми ступенькам. Ошибка. Она спотыкается на последней и теряет равновесие. Эмили протягивает руки, чтобы смягчить падение, и Холли слышит хруст, с которым ломается старая и хрупкая кость её левой руки. На этот раз по подвалу разносится крик боли, а не визг ужаса. Эмили подползает к Родди и поворачивает его голову. Кровь из перерезанного горла уже начала сворачиваться, и раздаётся противный липкий треск, когда от пола отлипает его щека.

— Заходит как-то новоиспечённая миллионерша в бар и заказывает май-тай…

— Что ты сделала? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С РОДДИ?

— Вы что, не слышали? Я перерезала ему горло. — Холли наклоняется, поднимая золотую серьгу. — Вот этим. Она принадлежала Бонни. Если бывает месть с того света, то это тот самый случай.

Эмили выпрямляется… слишком резко. Раздаётся не крик, не визг, а вопль агонии от безумной боли в спине. Её вывернутая рука безвольно свисает.

«Сломана в локте, — думает Холли. — Хорошо».

— О, боже! О, бог ты мой! КАК ЖЕ БОЛЬНО!

— Жаль, что вы не размозжили свою дурную башку, — произносит Холли. Она поднимает вверх серьгу, блестящую в свете флуоресцентных ламп. — Подойдите ближе, профессор. Позвольте мне избавить вас от страданий, которым иначе, похоже не будет конца. Может, ещё не слишком поздно догнать мужа на его пути в ад.

Эмили сгорбилась, словно ведьма. Волосы, собранные утром в аккуратным пучок, растрепались и спадают на лицо. На взгляд Холли, это ещё больше добавляет ей сходства с ведьмой. Она гадает, не объясняется ли её спокойствие тем, что она сошла с ума? Холли полагает, что нет, не сошла, потому что совершенно отчётливо осознаёт: если Эмили Харрис удастся подняться наверх — и вернуться назад — она умрёт.

«По крайней мере, я покончила с одним из них, — думает Холли, затем неожиданно вспоминает слова Хамфри Богарта в фильме „Касабланка“: — У нас всегда будет Париж».

Эмили шаркающей походкой направляется к лестнице. Хватается за перила. Оглядывается, но не на Холли, а на своего мужа, лежащего мёртвым на полу. Затем очень медленно, подтягивая себя, начинает подниматься. Холли кричит ей вслед:

— Заходит как-то новоиспечённая миллионерша в бар и заказывает май-тай. Упади и сломай себе шею, сука, упади!

Но Эмили не падает.

20