Холли

— Но неудивительно. Я наполнила свой заварочный шарик с верха банки, где чай свежий. А на дне чай лежит, не знаю, как долго. Семь лет? Десять? Это то, что я дала ей, и оно было, наверное, чертовски крепким. Видел бы ты ее лицо, когда она сделала первый глоток! Ха-ха-ха, это было эпично! Теперь подожди. Тебе это тоже понравится.

Она перематывает вперед. Они с девушкой обсуждают поэму с удвоенной скоростью, затем Эм идет к банке с печеньем. Девушка поднимает свою чашку... подносит ее ко рту...

— Вот! — говорит Эмили. — Видишь, что она сделала?

— Подождала, пока ты повернешься, чтобы ты увидела, как она допивает всю чашку. Умная девушка.

— Хитрая девушка, — говорит Эмили с восхищением.

— Но зачем давать ей старый чай?

Она бросает на него свой взгляд "не терплю тупиц", но на сей раз смягчает его любовью.

— Любопытство, дорогой, простое любопытство. Тебе интересно проводить различные эксперименты в области биологии, касающиеся питания и старения; мне интересна человеческая природа. Это находчивая девушка, умная и красивая. И... — Она стучит по его глубоко морщинистому лбу. — У нее хорошие мозги. Талантливые мозги.

— Ты же не предлагаешь внести ее в наш список, или как?

— Перед этим мне нужно узнать многое о ее прошлом. Для этого и сделано вот это. — Она похлопывает по компьютеру. — Но, вероятнее всего, нет. Всё же... в крайнем случае...

Вопрос остается висеть в воздухе.

24 июля 2021 года

1

Обе парковки кемпинга "Канонсионни", одна для автомобилей, а другая для кемперов и домов на колесах, полностью заняты, будь проклята пандемия. Сам палаточный лагерь выглядит забитым под завязку. Холли проезжает четверть мили по старому шоссе N 17 и припарковывается на обочине. Она звонит Лакейше Стоун, которая говорит, что будет ждать в теневой стороне магазина кемпинга. Холли говорит, что она недалеко, в пяти или десяти минутах.

— Прошу прощения за парковку, — говорит Лакейша. — Думаю, что половина машин на стоянке – это наши. В этом году нас целая компания. Большинство из нас работают в колледже или учились там.

— Я не против, — говорит Холли. — Могу прогуляться.

Это правда. Кажется, она не может избавиться от запаха дома матери... или, может, она не может избавиться от него в своей голове. Она надеется, что свежий воздух выветрит его. И, возможно, избавит от неприятных эмоций, в которых она не хочет признаваться.

Она постоянно думает о первых месяцах после смерти Билла. То, что осталось от ее доверительного фонда, ушло на "Найдем и сохраним", несмотря на вопли протеста ее матери. Она помнит, как молилась о клиентах. Она помнит, как разбирала счета со скоростью игрока в блэк-джек, платила то, что нужно было заплатить, откладывала то, что можно было отложить, даже когда счета приходили с красной отметкой «ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ». Мать ее тем временем скупала ювелирные изделия.

Холли осознает, что идет так быстро, что почти бежит, и заставляет себя остановиться. Прямо впереди маячит вывеска палаточного лагеря — ухмыляющийся вождь коренных американцев в ярком красно-бело-синем головном уборе протягивает то, что, вероятно, является трубкой мира. Холли задается вопросом, понимают ли те, кто ее установил, насколько это выглядит абсурдно расистски. Наверняка, нет. Они, вероятно, считают, что старый вождь, курящий трубку мира, — это способ почтить память коренных американцев, которые когда-то жили на озере Упсала, а теперь живут в резервации за много миль от того места, где они когда-то охотились и занимались рыб...

— Хватит, — шепчет она. На мгновение она закрывает глаза и бормочет молитву. Ту, которую чаще всего ассоциируют с алкоголиками, но она подходит для многих других вещей и людей. Включая ее саму.

— Дай мне спокойствие принять то, что я не могу изменить.

Ее мать мертва. Ужасные дни надвигающегося банкротства прошли. "Найдем и сохраним" приносит прибыль. Настоящее предназначено для выяснения того, что случилось с Бонни Рэй Даль.

Холли открывает глаза и снова идет. Она почти пришла.

2