Холод южных морей

Для скорейшего окончания работ по ремонту форштевня «Мирного» Беллинсгаузен дал в помощь своего тиммермана и плотника. В течение трех дней ремонт форштевня закончили, шлюп с помощью верпа оттянули с мели, и Лазарев вывел его на рейд для приготовления к вступлению под паруса.

* * *

Офицеры ежедневно ездили на берег, большей частью на северную сторону залива, для охоты в лесу, откуда всегда возвращались с охотничьими сумками, полными разными настрелянными птицами. Это по большей части были особенно красивые попугаи, разные зимородки и так называемые прекрасные певцы. Матвей с Макаром сортировали их по видам, выбирая лучшие образцы, и изготовляли их чучела.

– Андрей Петрович распорядились в дополнительно выделенном помещении оборудовать экспозицию из чучел разных экзотических птиц как здешних, так и заморских, коих добудем в Тихом океане, куда будем держать путь наш, – поведал Матвей Макару. – Так что надобно заготовить побольше веток разных, а то и небольших деревьев для пущего антуража, как выражался режиссер нашего театра, – озаботился он.

– Все сделаем в лучшем виде, не сумлевайся, Матвей, не подведем твоего барина. А как можно?! Когда мой был в хорошем настроении, я эдак подкатился к нему, мол, спасибо, ваше высокоблагородие, за новый чин воинский, за заботу. А он как зыркнет на меня: «Благодари не меня, а Андрея Петровича, заступника вашего!» Во как оно выходит-то.

– Повезло мне с барином, Макар, – просветлел Матвей. – Большой учености человек! И справедливый. Но любит порядок в делах. Так что нам с тобой надо еще проволоки в лавках прикупить и о красках озаботиться. Это уже с Захаром надо будет переговорить. А то Андрей Петрович по большей части за письменным столом сидит, и все пишет, и пишет. Я уж и так чуть ли ни на цыпочках по каюте хожу при крайней надобности. А он с пером в руке вроде бы и смотрит на меня, а я вижу, что и не видит вовсе. Мыслит, стало быть.

И вестовые стали разбирать новую партию птиц, принесенную господами офицерами после охоты.

* * *

– Полюбуйся на так называемого короля туземцев! – с усмешкой обратился Фаддей Фаддеевич к Андрею Петровичу, вызванному им по этому поводу на верхнюю палубу. – Приехал на шлюп, понимаешь ли, обменять привезенную рыбу на бутылку рома.

Тот с интересом глянул на полуголого худощавого аборигена, цвет тела которого был чуть светлее, чем у арапов. На его голой груди на довольно толстой цепочке, перекинутой через шею, висел массивный медный знак в виде подковы с надписью: Chief of Brocken Bay, что означало «Начальник залива Брокен», пожалованный ему губернатором. Однако увидев рану на его курчавой голове, спросил:

– Кто это тебе проломил голову?

– Мой народ, быв пьян, – на ломаном английском языке равнодушно ответил туземец.

«Так вот, оказывается, какую власть имеет “король” над так называемым своим народом, – усмехнулся про себя Андрей Петрович. – Разве можно себе представить, чтобы такое могло случиться у любого из туземных народов, с которыми я успел познакомиться за время своих путешествий?!»

Он уже знал, что аборигены Новой Голландии питаются ракушками, раками, змеями, птицами и прочими всякого рода животными, которых промышляют по лесам. Употребляют в пищу и рыбу, которую жарят на кострах и жадно пожирают вместе с внутренностями. Единственным их оружием были деревянные копья и щиты, сплетенные из волокон растений, а также трезубцы, которыми они бьют рыбу.

– Ну и каковы твои впечатления, Андрюша, от посещения его «величества»? – широко улыбаясь, полюбопытствовал Фаддей Фаддеевич. – Не зря я оторвал тебя от твоих литературных занятий?

– Ужасающие. И большое спасибо тебе, Фаддей, за возможность еще раз утвердиться в своих оценках. По моему мнению, этот «визит» лишний раз доказал, что туземцы Новой Голландии на несколько веков отстали в своем развитии от прочих островитян южных морей.

* * *

Беллинсгаузен находился в состоянии возбуждения. Еще бы! Оба шлюпа были их командами приведены в полную готовность к дальнейшему плаванию, устранив все повреждения и заменив пришедшие в негодность снасти и паруса. Признаки цинготной болезни у матросов больше не наблюдались, а бараны и свиньи поправились еще раньше. Опухоли и багрово-синий цвет на их ногах исчезли, и теперь их содержали в загонах вместе с прежними и ныне заготовленными. Таким образом, график плавания, установленный морским департаментом, не нарушался.

Поэтому он приказал перевезти с базы обсерваторию и все инструменты мастеровых, а так же весь скот и птицу.

И 8 мая 1820 года шлюпы экспедиции при семи пушечных выстрелах с «Востока» вступили под паруса.

«До свидания, Новая Голландия, до свидания, Порт-Жаксон! Мы сюда еще вернемся из Тихого океана», – прощались с гостеприимной землей мореплаватели.

Глава 8. Пролив Кука

Сразу же после выхода из залива в открытое море мореплавателей встретил свежий норд-ост, который в гавани Порт-Жаксона совершенно не чувствовался. Сильное волнение кидало шлюпы с борта на борт.